Машка с размаху плюхнулась на диван и закинула ногу на ногу. Ноги у нее были крупные, рыхлые и, между прочим, все в синяках.
- Да откуда ж мне знать, какая ей моча в голову ударит? Приехала на такси, всучила свой чемодан и сказала, что через пару дней заберет.
- Но ведь прошла уже неделя!
- И что мне делать? Ну стоит ее чемодан и стоит, есть не просит! Мне как-то и ни к чему...
- Так уж и ни к чему! - Марина вспомнила про царапины на блестящих замках чемодана Валентины Коромысловой.
Машка отвела взгляд:
- А что я с этого могла поиметь? Вон он, ее чемодан, весь в целости-сохранности.
- В целости-сохранности? - эхом повторила Марина, не забыв придать своему голосу многозначительности.
Машка пробормотала под нос:
- А чего бы я с ним сделала? Он же заперт, а ключ Кристинка с собой забрала, в сумочку положила.
- А чем ты его открывала, шпилькой? - усмехнулась Марина.
- Какой еще шпилькой... - начала было Машка, но вовремя взялась за ум. - Ну брала я пару раз кое-что, но ведь на место положила...
- Что брала? - насторожилась Марина.
- Юбку зеленую с разрезом и голубой сарафан. Надевала то есть... А потом опять в чемодан засунула. - Она помолчала. - А открывала ножницами... Маникюрными.
- Все с тобой ясно, - зловеще протянула Марина. - А платье с веерами тоже брала?
Машка отвела взгляд и задумчиво поскребла ногтем драную обшивку старого дивана.
- Так брала или нет?
Машка по-прежнему безмолвствовала. Между тем в открытую дверь степенно вошла любопытная пестрая курица, безбоязненно проследовала к дивану и попыталась клюнуть Машку в большой палец правой ноги. Видно, приняла покрытый красным лаком ноготь за что-нибудь съедобное.
- Кыш! - рявкнула на нее Машка. Курица не очень-то испугалась, отскочила на безопасное расстояние, склонила голову набок и пару раз недовольно прокудахтала.
- Вот зараза, - процедила сквозь зубы Машка и швырнула в курицу тапкой. Тапка не долетела, но курица благоразумно и с достоинством удалилась за порог хибарки, где и присоединилась к компании своих товарок, барахтающихся в серой пыли.
Пока Машка выясняла отношения с хозяйской пеструшкой, Марина не спускала испытующего взгляда с потрепанного лица девицы и держала многозначительную паузу.
- Что так смотришь? Не знаю я ни про какое платье! - взорвалась Машка.
Марина продолжала молчать, и этой пытки Машка не выдержала, буркнув:
- Ну продала я его, продала. Одной бабе, тут недалеко живет, по Шоссейной... Деньги мне нужны были... И Кристинка, между прочим, обещала дать мне денег, когда вернется. Я тут, может быть, только из-за ее чемодана торчала, ждала, когда она заявится. Устроила здесь камеру хранения бесплатную!
Марина почувствовала нечто вроде разочарования: как все просто оказалось при ближайшем рассмотрении. Никаких тайн и загадок. Машка продала платье одной бабенке, та сплавила его другой, а завтра-послезавтра оно вполне может объявиться на местной барахолке.
Тем временем Машка продолжала изображать из себя оскорбленную невинность:
- Заявилась ко мне со своим чемоданом. Пусть, говорит, у тебя побудет пару дней, пока я вернусь. Я как раз хотела у нее деньжат занять - уже вторую неделю на мели, - а она сказала, что сейчас у нее у самой по нулям, а когда вернется, будут... Вся из себя расфуфыренная, глаза кошачьи... Да, еще сказала, что хочет стребовать с кого-то должок. Но я сразу поняла, что там какие-то амурные дела. У нее же на роже было написано, что она сюда мужика отлавливать приехала!
Можно подумать, что у самой Машки на лице было написано нечто принципиально иное. Что она, например, приехала сюда под шум волны предаваться неторопливым размышлениям о бренности бытия.