Социализм пополнил русский язык своей специфической терминологией. Товары были дешевы ситец стоил 80 копеек за метр, а хлеб 15 20 копеек. Его тогда взвешивали, и всегда был еще довесок, который я называла «привесок», но ничего, кроме хлеба, в свободной продаже не было, и знакомые слова получили новое употребление. Вместо «продать» «давать» или «выбросить». Вместо «купить» «взять», чаще «достать», а карточки «отоварить». Вместо «зарплаты» «получка». Обязательным предметом «на выход» стала «авоська» сетчатая сумка по прозванию «нихераська». Она в сложенном виде помещалась в кармане (вдруг что-нибудь попадет по дороге), а при добыче приобретала достаточный объем. «Доставали» и продукты, и промтовары через «задний кирильцо», у кого был «блат».
Абсолютно типичный случай покупка мною паласа. Мама очень хотела что-нибудь на пол. Напарник по работе попросил помочь мне свою кузину, которая была заведующей отделом небольшого универмага. Я получила приглашение приехать к определенному часу. Мама напросилась со мной у меня вкуса нет, куплю не то. В магазине начальница отвела меня в сторонку, у кассы вертелся пенсионер член общественного контроля. Когда он купил что-то тоже дефицитное и ушел, меня повели в подвал. Там на полу лежали два пакета в кордовой бумаге, плотно завязанные шпагатом. Дама попинала их и указала на тот, который был побольше. Мой муж, призванный вниз, взвалил его на плечи и вынес через черный ход во двор. Я поднялась в салон, оплатила покупку, забрала вконец обескураженную маму, и мы отправились домой, где, наконец, развернули добычу: синтетический палас на резине, значительно больший, чем надо, по размеру. Ну и на том спасибо!
Профессия продавца стала самой «почетной и уважаемой» (прямо по Райкину). Даже в театре на первых рядах восседали полнотелые дамы с прическами «бабетта» и в платьях с очень крупным рисунком в цветах. Так наряжались трудящиеся прилавка. Это продолжалось очень долго. Уже после перестройки я отправилась на рынок за перцем. Народу было мало. Продавщица сказала мне:
Здравствуйте! Что вы хотите? чем повергла в глубокое изумление. Обычно продавцы имели выражение крайней неприязни и давали понять, что им мешают и вообще «непонятно, чего тут ходют», все равно же на прилавке ничего нет. Я объяснила, что мне надо. Она вышла из-за стойки и сняла перец с витрины. Это что, настают новые времена, и покупателя отныне будут считать за человека?
Вы, ведь в ресторане работаете?
Я поняла, что сейчас пакет с перцем вернется назад, но честно ответила отрицательно.
Обозналась! Я еще подумала, как вы постарели! сообщила тетка, но перец не отняла. Так, в состоянии полного недоумения я несла покупку домой и думала, что подобное раболепие перед «дающими» уже вошло в менталитет.
Увидев любую очередь, сначала занимали, а потом спрашивали, что дают, иначе подойдут другие и тебе не достанется: «как раз передо мной и закончилось!» Классический анекдот того времени:
Скажите, что дают?
РембрАндта (книги были тоже в большом дефиците).
А, простите, это лучше, чем кримплен? (для непосвященных это обивочный материал, который у нас приспособили для пошива костюмов)
Не знаю, не пил!
Проблемы со снабжением не касались «слуг народа», начиная с инспекторов райкомов партии и трудящихся райисполкомов, правда, там была строгая иерархия. Моя подруга как-то сказала: «вчера в гастрономе видела секретаря обкома по пропаганде (второе лицо в области). Наверное, за спичками зашла». Ничего другого в магазине «лицу» понадобиться не могло все привозили на дом. Товарищи пониже рангом снабжались в спецраспределителях. Ход туда простым смертным был воспрещен. Мне однажды повезло: пригласили поработать месяц в спецбольнице и облагодетельствовали спецпайком к дню Великой Октябрьской революции, кстати, невзирая на выраженное сопротивление остального персонала. Они тоже считали себя элитой в некотором роде. Утечки информации, конечно, происходили, например, наша доктор рассказывала, как экипировали делегатов на съезды партии в спецателье. Но в основном, «слуги» были достаточно изолированы от широких масс. Всем «чинам» запрещались контакты со старыми друзьями, чтобы лишнего не выбалтывали. Мой товарищ, получив должность, немедленно прекратил с нами всякое общение на весь период пребывания «на верху» и немедленно возобновил дружбу после ухода оттуда.