Це-то ся, девки, пристала я! Седу, полежу маленько!
Лихотит меня че-то! (тошнит). Ономнясь наелся, как дурак на поминках!
Ты пошто Ваську-ту надысь стювал? (воспитывал, ругал).
Дак с отцом этта зубатил! (спорил, дерзил). Воссе ровно дикошарый! От ума отставил!
Это кто пилу эк-то изнахратил? (испортил). Отдай деду Ваське, он изладит.
Байка от моих соседок: молебен в маленькой деревеньке. Мужиков мало. Молодой парень звонит в колокола, снизу ему кричат:
Слезай скоряе, давай! Пора иконы несть!
_ Вот ишо! Звонял, а теперя иконы неси! Нас .л бы я на их! В более мягком варианте звучало бы «наплеваю я имям».
Как тут не вспомнишь пушкинское: «У нас мужик поминает имя божье, почесывая свой зад».
В городе во время застолья деликатно угощают: «получайте, давайте!». В ответ можно было услышать:
Ну-к чё ты ему навеливашь!
Эй! Пошамали уже? в смысле, поели.
Это чё он?
Дак пал назад себя! Сколь ему говорено, дак ведь пишшит да лезет! Ну, и навернулся однова!
Сцена в клинике. Доктор докладывает больного:
Пациент пал назад себя, получил сотрясение мозга. Заведующий:
Вы хотите сказать, что больной упал на спину? Возмущение.
Ну, знаете что? Я русский человек и буду говорить по-русски!
Опеть ичет (икота)!
Ну долго вы там вошкаться (возиться) будете? А хорошо скоро не быват!
А он полешки-те кидат, дак почем зря! Вы там робите ли нет ли? Мотор-от у вас уросливый (капризный).
Ну че ты разостраивашься? Наплюнь! Все наромально! Не две горошки на ложку.
Ты чё как та бабка? Ходила по рынку, хотела купить погано ведро, дак не продавали!
Возьми и мне заоднем!
Че-то ся вся не могу, всяко место болит и голову обносит!
Сколь ты знашь, дак я столь забыла!
С грязи не треснешь, с чистоты не воскреснешь!
Ты просись к Нюрке на квартиру. Она шибко обиходная (чистоплотная).
Вместо «да» говорили «ну». Кондуктор в трамвае: «Чё, все усялися? Ну!»
Бабулька на пристани, увидев толпу народа, изумилась:
Ну я-то к доцерЕ еду, а эти-те куды потарашшилися?
Там я впервые услышала определение «расшеперилась». Оно относилось к курице, которую наша хозяйка привязала за ногу к гнезду, потому что она не желала высиживать цыплят. Кура растопырила перья и квохтала. В Тамбове сказали бы «раскрылилася». Кстати, термин этот, как и «наджабиться», прижился в нашем хирургическом арго:
Расшеперь-ка мне вот здесь! Хорошо, теперь вижу! А у парня в третьей палате ребро сломано или наджабил только? Имей в виду, тебе операцию в третью очередь поставили. Не наджабишься?
Учащаяся молодежь вполне могла на полном серьезе сообщить, что «сначала ножницАми, а потом пальцАми выделяли». А один из орди наторов обратился ко мне с таким заявлением:
Людмила Федоровна! Во-первЫх, у Вас на чушке (на подбородке) яйца (не стерла следы яичницы), а во-вторых, Вас внизу вызывают.
Мой однокурсник назначал микстуру по одной хлЁбальной ложке три разА.
Про человека, который держится за привычку, говорили:
Привыкла собака за возом бежать, дак и за пустой телегой трясется.
Своеобразная культура была даже в самой глубинке. Уже взрослыми мы поехали в гости к родственникам наших друзей. Их двухэтажный дом стоял на берегу Камы около переправы у Оханска. Был какой-то праздник. Собралась родня. Когда все уже были за столом, в комнату вошла молодая женщина с двумя девочками 4 и 6 лет. Одеты они были чисто, но по-деревенски. Платочки завязаны под подбородком, длинные до полу юбки, самодельные сапожки. Девочки стояли как по команде. Мама тихо сказала: «здоровайтеся!» Дети хором завели: «Дядя Ваня здрасте, тетя Нина здрасте» и так ко всем по очереди. Затем последовала команда: «садитеся». Сели на отведенное им место, ели аккуратно, изредка поглядывая на мать. Та управляла только движением бровей. За все время застолья дети не сказали ни слова. Когда стали вставать из-за стола, родительница так же тихо произнесла: «обиходьте сами себя». Девочки вытерли рты платочками и снова по порядку проговорили каждому взрослому «спасибо». А еще говорят «деревенщина»!
Еще в Ошмаши был дивный по красоте, какой-то чистый и домашний, лес с изобилием грибов и ягод. Таких «мостов» из маслят, рыжиков, порослей красноголовиков, белых мне больше не приходилось видеть нигде. И такой мир и покой наступал в душе, когда удавалось пройтись по «голешнику» косогору с чудесным видом на округу и заглянуть под знакомую елку за белым грибком!