Киоко забормотала во сне. Он посмотрел на неё и увидел, что она повернулась к нему спиной, и одеяло, которым он её укрыл, соскользнуло. Её и без того короткая юбка задралась, обнажив самое интимное. Дрожь пробежала по его телу. «Какое же искушение».
Он протянул руку, чтобы убрать с дороги последнюю полоску белой шелковистой ткани, загораживающую обзор. Он стиснул зубы и успел убрать руку прежде, чем его пальцы вступили с ней в контакт. «Ах, как близко. Как и сама смерть, а пожить ещё хотелось бы». Он выдавил из себя смешок и спрятал руки под плащом. Отныне ему придётся следить за каждым своим движением, иначе его жизнь преждевременно оборвётся.
Он бы выложил ей всю правду в ту же минуту, если бы она не была влюблена в его брата. Он знал, что не был одинок в своих чувствах к ней. Она была их жрицей, и они защищали её ценой своих жизней. Все его братья горячо любили её, каждый по-своему. Но Тоя был другим. Он ни к кому и никогда не проявлял симпатии. Шинбей понимал это. Тоя был глубоко влюблён в Киоко, даже если не мог в этом сознаться самому себе.
Шинбей закрыл глаза, чувствуя разгорающееся в них пламя. У него не было права любить Киоко, да и кого бы то ни было ещё. Он обладал способностью спасти всех на поле боя. Для этого ему нужно было просто прочесть заклинание времени и создать пустоту, которая засасывает в себя всё, что встаёт у неё на пути. Это было его самой большой силой и в то же время злейшим врагом. Каждый раз при использовании этого опасного заклинания он чувствовал, как оно становится всё сильнее.
Его попросили использовать заклинание только в самом крайнем случае, потому что однажды оно станет настолько сильным, что обернётся против него. Заклинание досталось ему в подарок от дяди того самого, который был их врагом. Поначалу он считал его бесценным даром, но сейчас начал понимать, что это вовсе и не дар. Это проклятие. И с его помощью он собирался уничтожить того, кто наделил его им даже если при этом Шинбею придётся пожертвовать собственной жизнью.
Шинбей зевнул. Он почти не спал прошлой ночью ни до, ни после возвращения Киоко. Он провёл большую часть вечера, слушая ворчание Тои из-за того, что она не вернулась через Сердце Времён до наступления темноты, как обещала.
Поначалу Шинбей беспокоился о том, что она всё ещё сердится на Тою и решила не возвращаться. Она накричала на него перед уходом, потому что он пытался не дать ей вернуться в своё время. Тоя даже встал у неё на пути и не давал подойти к святилищу Девы. В конце концов, ей пришлось наложить на него заклинание несколько раз больше, чем Шинбей смог сосчитать. Однако при этом она пообещала вернуться на следующий день до наступления темноты.
Шинбей ухмыльнулся, вспомнив о том, как Тоя боролся с заклинанием, описывая то, что сделает с Киоко, когда сможет снова двигаться.
Его взгляд вновь переместился на очертания Киоко. Вот почему он считал её неотразимой. Она могла злиться на Тою в одну минуту, а в другую любить его. Она не держала обид независимо от того, сколько боли он ей причинял.
Когда Тоя впервые встретил её, он попытался её убить. Теперь всё изменилось. Все знали, что Тоя любит её до смерти и готов даже умереть за неё. Однако он всё равно притворялся, что терпеть её не может, и это часто ранило её чувства. Таким способом Тоя прятал от неё своё сердце.
Шинбей взялся пальцами за переносицу, пытаясь избавиться от ненужных мыслей. Если честно, он переживал за Тою и не думал о нём плохо. Просто у Тои был отличный шанс с Киоко, который тот игнорировал.
Он бы умер за такой шанс. Он бы обращался с ней, как с королевой, если бы она ему это позволила. По этой причине он и утратил контроль над собой прошлой ночью. По правде говоря, он просто сломался. Теперь, после той ночи Шинбей крепко зажмурился. Может быть, ей будет лучше с Тоей, судя по тому, как Шинбей предал её невинность.
Шинбей вздрогнул от того, что Киоко вновь заворочалась во сне, полностью обнажив бедро. Он рассматривал её нежную кожу, и его руки задрожали под плащом. «Ну почему у неё такая красивая кожа?» Наблюдая за метаниями Киоко, он чувствовал, что и к нему подкрадывается сон. Он подкрался к ней на четвереньках, не спуская глаз с её затылка. Он знал, что если подберётся ближе, она перевернётся и влепит ему пощёчину.
Пока всё было хорошо. Он склонился над ней, чтобы посмотреть на её лицо. Шинбей скривился. От неё всё ещё пахло спиртным.
«Как будто ночью это меня остановило» ухмыльнулся он.