Иди, конечно. Если ждут дела, надо идти, Странник сжал губами чубук трубки, пряча улыбку. Подкинул хворосту в костёр.
Аделька, цепляясь ногами за траву, дошла до края поляны, села за куст, обхватила руками коленки.
Мог бы и поуговаривать, бурчала она себе под нос. Дура ты, Аделька! Деловая колбаса! Какие у тебя такие дела? Могла бы хоть до ближней рощи со Странником дойти. Авось, там этого рогастика кусачего не было бы. У-у-у-у, гад ползучий! погрозила она в темноту кулачком с остро выпирающими костяшками. Темнота шелестела и пыхтела. А этот улёгся и горя ему мало! Конечно, что ему какие-то зубастики, здоровому такому
И что ли сказку про перекрёстки она никогда не узнает?
Аделька решительно встала и пошла к догорающему костру. Постояла и начала пристраиваться под бок к спящему.
Разлёгся бурчала она. Как будто весь лес его!
Странник обречённо вздохнул во сне и повернулся на другой бок, подставляя спину острым Аделькиным коленкам.
Странник и Полудёнка
Солнце окунулось в море, краски его поплыли, растекаясь по воде багрянцем и пурпуром. Море отразилось в небесных зеркалах, и половина свода окрасилась во все оттенки густой киновари
Странник, стол на скале, смотрел на полыхание яростного заката, и отблески гигантского пожара играли на его лице. Загорелое, теперь оно казалось отлитым из красной бронзы. Он стоял неподвижно и был похож на изваяние, в котором соединились сила и грация, благородное достоинство и созерцательный покой.
Когда краски вечерней зари потускнели, как угли костра, подёрнутые пеплом, он разомкнул скрещённые на груди руки, повернулся и неторопливо начал спускаться вниз, туда, где о подножие каменного монолита разбивалась стихия дикого леса, теперь уже укрытого флёром сумерек.
Странник отдыхал от своей бесконечной дороги, задержался в этом мире, нашёл здесь верных друзей. Впрочем, не только друзей, поскольку мир этот был безбрежен, полон многообразия и опасностей. Но опасности для других, а для него едва ли.
Он спускался, то ловко балансируя на кромке обрыва, то прыгая с камня на камень. Скоро покров леса сомкнулся над ним. Он остановился, когда вышел на небольшую прогалину, заросшую высокой травой. Да, вот здесь и будет его ночлег. Примятая трава приняла его на упругие стебли, тонкие ноздри вздрогнули от мощного запаха земли и травяных соков. Он опустил голову, вдыхая его всей грудью.
Вроде бы ничего не переменилось в окружающем пространстве, но прошли минуты, и нечто коснулось его чувств, заставило слегка насторожиться. Ну да, у самой кромки зарослей белела тоненькая фигурка. Сегодня она казалась почти призрачной, сотканной то ли из тумана, то ли из лунного света. Вероятно, ночной сумрак крал резкость очертаний.
Убирайся! сказал он.
Она испуганно обернулась в чёрную глубину леса и нервно проговорила:
Я не могу Я боюсь Позволь мне остаться рядом с тобой.
Убирайся прочь, я сказал! уже гневно повторил он.
Умоляю тебя! её голос вздрагивал. Я не подойду, не потревожу, только сяду вот здесь. Разреши!
Даже сквозь сумерки прорывалось к нему отчаяние её огромных глаз, в которых дрожали слезинки.
Пожалуйста Пожалуйста Милосердия прошу, благородный Рао-тэй. Неужели ожесточение вошло даже в твоё сердце! Тогда у кого искать его?
Он нахмурился, и она задрожала под его взглядом. Неужели она плелась за ним весь день? Это её запах доносился до него прошлой ночью, когда он почувствовал, что рядом в сплетении ветвей, листьев и лиан кто-то скрывается. Он даже слышал порой чьё-то дыхание. И только утром он увидел её бледное лицо, когда обернулся на шорох, и оно на миг показалось среди листвы, но тотчас отпрянуло назад. Некоторое время он ещё слышал позади себя то шорох, то жалобный стон. Это по его дублёной солнцем и ветром коже колючие ветки скользили, не оставляя следа, но сие воздушное существо никак не было приспособлено продираться сквозь чащу леса. Впрочем, сочувствия он не испытывал, он знал, что полудёнки лукавы, лживы, бесчестны, крайне эгоистичны. Они не помнят добра, а дающую руку могли бы, так оторвали бы вместе с подаянием. Странник не заметил, когда она отстала, просто перестал думать о ней.
И вот теперь она стоит в нескольких шагах от него, пугливо оглядываясь на тёмную стену зарослей. Как же она пережила прошлую ночь? И едва ли ей повезёт так во второй раз.