Девочка вновь подняла голову, глаза её загорелись любопытством.
Видишь ли, дочка, доброта человеческая тоже бывает разная. Благодушная доброта это, по сути, потакание себе и самолюбование. А вот деятельная доброта уже совсем другое дело. Она требует от человека усилий, действий. И ещё одно важно доброта не должна быть бездумной. Чтобы быть добротой настоящей, она должна строиться на разумных посылах. Человек, проявляющий доброту к кому бы то ни было другому человеку, животному, птице, должен отдавать себе отчёт, к чему приведут его действия. Понимаешь меня?
Мужчина вгляделся в лицо дочери. Она, по всем признакам, его понимала.
Рассмотрим это на нашем примере на птицах, продолжил он. Одно дело сделать скворечник и повесить его на дереве, чтобы птицы могли выводить своё потомство, не опасаясь врагов. Или в морозную зиму закрепить кормушку на ветке, не забывая подсыпать туда семечек для синиц и воробьёв. Это хорошая доброта, деятельная и разумная. И совсем другое выбрасывать бездумно хлеб возле мусорок голубям детом. Зачем? Здесь нет ни доброты, ни логики.
Мужчина задумчиво помолчал.
Вот так, дочка, подвёл он итог неожиданному разговору, оказавшемуся очень серьёзным. Надеюсь, ты поняла меня правильно.
Девочка энергично закивала головой.
Я поняла тебя, папа, ответила очень серьёзно, и знаю теперь, что поступила неправильно.
Она слегка поморщилась, но решительно продолжила:
И я извинюсь перед Елизаветой Анатольевной, папа. Она мне совсем не нравится, и её многие в классе не любят. Но я так поняла, что это сделать нужно.
Иван Сергеевич наконец улыбнулся.
Ты всё правильно поняла, малышка моя, и я горжусь тобой.
И мужчина ласково обнял худенькие плечики девочки, прижимая её к своей груди. А Саня блаженно замерла. Ей было так хорошо в кольце сильных рук отца, глядя на которого она строила свою жизнь.
К директору школы Иван Сергеевич, конечно же, сходил, и они хорошо поняли друг друга. Анна Евдокимовна была человеком старой закалки и умела видеть людей в истинном свете. Перед учительницей биологии Саня Соколовская извинилась при всём классе, и травмированное самолюбие Елизаветы Анатольевны получило целительный бальзам на рану. А отцовское беспокойство Ивана Сергеевича только возросло. Сколько раз ещё ему предстоит наступить на спрятанные в траве грабли, пока его дочь повзрослеет? И станет ли ему спокойней, когда это произойдёт?
Урок литературы
Школьный звонок, громкий и требовательный, уже отзвенел, и в длинных коридорах стало пусто и тихо. А немолодая уже учительница русского языка и литературы припаздывала в свой класс. За грудиной что-то сдавило сильней обычного, а ноги стали как ватные. И женщина позволила себе малюсенькую, совсем крошечную передышку сунула под язык таблетку и на минутку остановилась, привалившись плечом к стене. «Вот так и отдам Богу душу когда-нибудь прямо в школе, подумала невесело, а потом всё же приободрила себя, хотя на самом деле это куда лучше, чем умирать одной в своей комнатёнке в многокомнатной коммуналке или на продавленной койке в больнице». И она бледно улыбнулась своим мыслям.
А в седьмом «Б» классе было шумно.
И где это заблудилась наша Крупская? негромко спросил известный на всю школу хулиган и задира Колька Петров.
Вокруг раздались угодливые смешки. Колькин кураж многими воспринимался как шик. А учительницу и правда звали Надежда Константиновна, хотя фамилия была совсем другая, разумеется.
Но тут дверь открылась, и на пороге появилась сама учительница. Она выглядела немного бледнее обычного, хотя в целом была строгой и подтянутой как всегда.
Здравствуйте, дети, проговорила негромко и прошла к своему столу.
Начало урока Колька пропустил мимо ушей отвлёкся на самозабвенную драку воробьёв за окном. Но вдруг что-то привлекло его внимание, и он прислушался. Оказывается, учительница вела речь о знаменитом пролетарском поэте, певце революции Владимире Маяковском.
И я достаю из широких штанин начала она декламировать стих изучаемого по программе поэта и вдруг замолчала, наткнувшись на откровенно издевательский взгляд Кольки.
И было в этом взгляде нечто такое, что она, как педагог, оставить без внимания просто не могла.
Нет, совсем не то, что ты подумал, Петров, проговорила сухо, и класс грохнул смехом.
А учительница пояснила: