я тянусь, я хочу дотронуться до этих слов, до этой фразы, но она вдруг падает и разбивается на слова-осколки: это тебя-это тебя-это тебя
Это тебя, одной рукой Дюк трясет меня за плечо, в другой у него телефон. Майя. Она не могла до тебя дозвониться, поэтому позвонила мне, на мой, слышишь? Догадалась. Да возьми же трубку, наконец!
Я выхватываю у него телефон и почти кричу:
Зая, это я, я! Говори! Говори же, ну! Что?
Почему мне кажется, что случилось что-то непоправимое?
ЗАЯ
Лет до пяти она очень часто болела. Бывало, выздоровеет, только в садик пойдет и тут же снова. Тогда нам с Мариной приходилось работать в разные смены я брал себе ночные дежурства, чтобы днем мы с нашей малышкой могли «поболеть вместе» так это у нас называлось. Я доверху наполнял термос свежезаваренным чаем, мы запасались малиновым вареньем и забирались на наш старый и продавленный, до последней вмятины знакомый диван. Я укутывал ее в одеяло, брал на колени и в самом прямом смысле начинал ею дышать.
Дыши на меня, зайчонок, дыши, выдыхай свою болезнь, я заберу ее себе.
Но ведь тогда ты заболеешь, шептала она простуженным голосом, и я чувствовал ее горячее дыхание на своей шее.
Я никогда не болею, разве ты не знаешь? Ну, скажи, ты помнишь, чтобы я болел хоть раз? Помнишь?
Она смотрит на меня и качает головой.
Вот видишь, мне нельзя болеть. Совсем.
Почему?
Потому что у меня есть ты мой Майчонок-зайчонок, моя дочка, а значит, я должен о тебе заботиться, защищать, лечить, как сейчас. Ведь так?
И она устраивалась поудобней, утыкалась мне в шею и засыпала. Я сидел, почти не шевелясь, иногда дремал вместе с ней, а когда она просыпалась, поил чаем с малиной и рассказывал подряд все сказки, которые умудрялся вспомнить или тут же на ходу сочинить. Однажды она никак не могла уснуть, и я придумал позвать на помощь барашков. Поначалу она удивилась:
Каких барашков?
А разве я не рассказывал? Есть такие барашки, очень добрые и ласковые, они приходят и помогают детям уснуть.
А откуда они знают, что я не сплю? Они что, волшебные?
Еще какие самые волшебные барашки на свете. Ты только представь, как они пасутся и щиплют траву, у них кудрявая шерстка и очень симпатичные мордашки. Они подходят по одному и тычутся ими прямо в твою ладошку. Представила?
Ага.
Ну вот, а теперь закрой глаза и попробуй их сосчитать, каждого, кто подойдет.
Но их же много, а я умею только до десяти.
Не страшно. Ты, как дойдешь до десяти, каждый раз начинай сначала, вот и все.
Она зажмуривается, и губы ее начинают шевелиться. Она считает про себя, вдруг открывает глаза и говорит:
Папочка, у меня не выходит. Они разбегаются, им скучно считаться просто так.
Это бывает. Сейчас мы придумаем про них сказку, такую, чтобы они заслушались. Тогда они не разбегутся, и ты сможешь их сосчитать.
Давай. Только я не смогу сразу и придумывать, и считать, придется тебе, ладно?
Ладно, но ты лежи тихо с закрытыми глазками, и как только они соберутся вместе, сразу начинай считать.
Договорились, она закрывает глаза. Начинай.
Давным-давно, когда ты была совсем маленькая, а может, еще раньше, жили-были на свете волшебные барашки. Это были очень хорошие и добрые барашки, но вот беда, они все время разбегались в разные стороны. Поэтому, когда наступал Новый год и надо было собираться дома за праздничным столом, обязательно кого-нибудь не хватало.
А дома это где?
Там, где они жили. Совсем недалеко.
В соседнем доме?
Гораздо ближе, и я кладу руку на ее головку. Вот здесь.
Здесь даже один барашек не поместится.
Поместится. Это же не обычные барашки, а волшебные, совсем крохотные. И потом, понимаешь, какое дело, они, если что, должны быть всегда под рукой.
У кого?
У тебя, конечно. Это же твои барашки.
А как это если что?
Это ну, как если вдруг.
Она морщит лобик.
А у тебя такие барашки тоже есть?
Мне они ни к чему, потому что у меня есть ты. Ну, а если что если вдруг, ты же ведь поделишься со мной, правда?
Ее голос становится тише, речь все медленнее.
Поделюсь Расскажи, какие они
Они все в кудряшках и ужасно умные. Это главное.
А что они умеют делать?
Выполнять разные желания. Все, что задумаешь.