– Я бы сказал – это мистер Рейни пошел вам навстречу: ведь это вам, а не ему, нужно продать здание до полуночи, не так ли?
Герзон повернулся к Джею:
– Может быть, не стоит спорить из‑за того, кто кому оказал любезность?
Баррет, профессионально внимательный к тому, что и как говорят адвокаты, поспешил вмешаться.
– Послушайте, – сказал он, – если сделка не состоится, скажите мне сейчас. В этом случае я, может быть, еще успею…
– Все в порядке, – быстро сказал Джей. – Сделка состоится. Давайте не будем горячиться. – Он посмотрел на меня и слегка приподнял брови, чтобы я не слишком наседал. – Нам необходимо произвести экспертизу некоторых документов, вот они, здесь, на столе. Если возникнут какие‑то вопросы, проблемы, мы их обсудим и покончим с этим.
Герзон достал из кейса несколько экземпляров контракта и нацепил на нос неправдоподобно большие очки в черепаховой оправе. Казалось, он принадлежит к тем людям, которые знакомы буквально со всеми и способны припомнить любые подробности чужих жизней, тогда как их самих практически никто не знает, кроме разве бывшей жены или тех, кто подавал на них в суд обоснованные иски.
– Что‑нибудь не так? – спросил Герзон, обеспокоенный моим пристальным взглядом.
– Вы специализируетесь на недвижимости?
– О нет, нет. Нет, – ответил Герзон. – Я занимаюсь самыми разными делами. – И он улыбнулся с таким расчетом, чтобы мне стало ясно, что сделка, которую мы сейчас рассматриваем, для него сущий пустяк и что его ждут другие, куда более крупные дела: переводы из иностранных банков астрономических сумм, десятки важных телефонных звонков, первичные предложения ценных бумаг, словом – водопад денег и славы.
Баррет раздал копии титульного сертификата на участок земли на побережье океана. Герзон принялся изучать его с показным вниманием, но меня было трудно провести. Я сотни раз видел, как юристы читают важные документы, и если они действительно читают, то какими бы неотложными ни были обстоятельства, они буквально замирают, словно все их душевные силы оказываются в этим минуты сосредоточены на том, что они читают. Но Герзон не читал. Он даже моргал не как люди, которые что‑то читают. Он притворялся, и это означало, что он уверен – сделка состоится.
– У вас есть визитная карточка? – спросил я. Он поднял взгляд и посмотрел на меня.
– Да, конечно. – Он извлек визитку из золотого футлярчика и протянул мне. – А у вас?
– К сожалению, никак не соберусь заказать новый комплект, – ответил я.
– Ага… – многозначительно проговорил Герзон и больше вопросов задавать не стал.
Я повертел в руке его карточку. На ней были напечатаны сразу два адреса, оба весьма красноречивые. На Нижней Пятой авеню находилось много старых домов, верхние этажи которых были поделены на крошечные офисы. В офисах процветал разного рода маргинальный бизнес. Человеку приезжему подобный адрес мог показаться престижным, но коренные жители Нью‑Йорка прекрасно знали, что это не так.
Второй адрес принадлежал одному из бесчисленных офисных комплексов на Лонг‑Айленде. В свое время мне приходилось бывать в тех местах. Офисы там неудобные; как правило, они обставлены взятой напрокат мебелью и от стены до стены застелены синтетическими паласами, а охраняют их молодые, хорошо оплачиваемые и злющие как доберманы секретарши. Тамошние адвокаты – молодые местные парни, многие из которых имеют и другую, постоянную работу в городе, предпочитают дела, так или иначе связанные с недвижимостью, с ее продажей или дарением, так как эта работа относительно проста и к тому же гарантирует довольно приличное вознаграждение. Дел о выселении, рассмотрения жалоб на жильцов, оказания бесплатных юридических услуг, защиты конституционных прав иммигрантов и нацменьшинств, исков о компенсации за поломку рук или ног (например, в результате падения на не убранном по вине местных властей тротуаре) и прочих мелких дел эти парни всячески избегают.