И пока всё выходило по сказанному.
Отряд пересекал долину невеликой речки Угры, нёсшей свои воды всё в ту же Окоёмную. Она то и дело петляла, огибая возвышенные места, протягивая к холмам Большого водораздела голубые языки своих притоков. Отряд старался к ней не приближаться, чтобы не пришлось лишний раз искать переправу, ни через саму реку, ни через её дочек. Держась возвышенности, почти всякую водную преграду можно было пересечь, не замочив при этом даже брюха коню.
Сама Угра могла, конечно, стать для них куда более удобной дорогой. Но только если бы по ней пролегал хоть сколько-нибудь оживлённый торговый путь с городками и причалами, где можно было бы достать новые насады. Вот только ничего подобного здесь и близко не наблюдалось.
Всему виной, как поведал им всё тот же Остей, было небольшое племя голядь, обитавшее чуть дальше к полуночи. Пришлое, как и вятичи. И так же не очень-то жалующее чужаков. Известно о нём было крайне мало, поскольку голядь выбрала себе для проживания совсем уж глухой угол. Долгие годы, даже столетия, никто не думал покушаться на её независимость. Тем более что народ этот якобы взял себе в покровители каких-то тёмных духов то ли навьих, то ли нечисть, то ли ещё кого. Но так было только до поры до времени пока за голядь не взялся отец Олега. Это произошло ещё до рождения княжича. Он пришёл в эти земли с дружиной, разбил местную рать и захватил несколько городков. Большего не потребовалось голядь признала власть Соколовичей, законы правдивых земель, и обязалась платить дань. И никакие навьи не помогли. Однако отвратительный нрав этого народа за те полтора десятка лет, что прошли с той поры, поменяться не успел. Чужаков голядь не любила по-прежнему, и купцов через свои земли если и пропускала, то с большой неохотой. Да и предложить торговым людям этим лесным дикарями тоже было особо нечего. Разве что мёд да шкуры. Но такого добра и у других племён было навалом.
Олег на мгновение отвлёкся от своих мыслей и прислушался, о чём болтают его дружинники. И ухмыльнулся. Ну конечно снова два главных спорщика до хрипоты судачат о словоплетении. А конкретно о новой песни Баяна, которую тот посвятил, само собой разумеется Полочанскому князю Всеславу, сбежавшему от своего же войска накануне встречи с великим князем, и благополучно вернувшемуся в родные земли. И развязавшему новую войну против Соколовичей. Причём довольно успешную. Поговаривали, что он уже вернул себе едва ли не всё, что потерял по весне.
Лесному волку нет преград!
Его деревья упредят
Коль скоро будет близок враг.
Вперёд известен каждый шаг
Тому, кто раз за кромкой был
И после смерти не остыл
Коль снова на хребет падёт
Уже клыки не разомкнёт!
Огура закончил декламировать и откинулся в седле.
Ну что скажешь? повернулся он к полянице Неужели ты и сейчас ответишь, что хоть кто-то сейчас может паровать края строк лучше этого барда?!
Рада пренебрежительно фыркнула.
Можешь болтать всё что угодно! Но этот виршеплёт только в начале своего пути. И ещё даже отдалённо не приблизился к свершениям великого Пенязича! Что ты мне этим рыжим волком в нос тычешь?! Где «Поляница»? Где «Крамола земная»? Где хотя бы «Родник в лесу»?
Огура едва не захлебнулся слюной от такого ответа.
Прочие гридни при виде его реакции весело расхохотались.
Вот уж Радка щербатого то уела! схватился за живот Полкабана Того и гляди подавиться!
В долгу у него вой оставался не дольше того времени, чем требуется куску сухой бересты, упавшей в костёр, чтобы вспыхнуть и расточиться в пламени.
Это что там за подсвинок захрюкал? Великий знаток плетёного слова?! Для которого нет ничего слаще урчания собственного сытого брюха! Или ветров из зада!
Эти слова сопроводил новый поток хохота. Заставивший перепугаться птиц на ближайших деревьях.
А ты, воительница, не желаешь медов стоялых испить? обратился он уже к Раде В которых хорёк сдох! Зим эдак двадцать назад!
В ответ на её уничижительный взгляд он пафосно воздел руки к небесам.
Ты думаешь, зачем я это тебе предложил? А затем что твой Пенязич давно то же самое всем в уши вливает! Его слушать всё одно, что брагу прогорклую пить! Иное дело Баян его вирши после песней этого старика как глоток свежего кваса с похмелья!
Где-то такой довод княжичу уже доводилось слышать. Причём от этого же мужа. И в ответ на похожий вопрос.