По мере приближения к распахнутым створкам впереди нарастал какой-то странный гул. И усиливался мерзкий запах.
Вскоре вся кавалькада оказалась за стенами.
А за ними были другие стены! Смотрящие в центр укрепления! Как будто те люди, которым выпало бы их защищать, одновременно должны были отбиваться от нападения и снаружи, и изнутри.
Очень странное городище!
Пространство между стенами было забито землёй и бутовым камнем, преодолеть которое можно было только через узкий ломаный коридор. Он вывел дружинников к самому центру. И не будь они бывалыми воями, успевшими немало повидать на своём веку, открывшаяся картина наверняка заставила бы их содрогнуться.
Небольшая площадь, занимавшая всё свободное пространство внутри городища, напоминала поле боя. Начавшегося по меньшей мере несколько лун назад. Да так и не закончившегося. Вся земля была усеяна окровавленными кусками человеческих тел: оторванными или отгрызенными руками и ногами, головами, обглоданными рёбрами, хребтами, просто костями да грудами требухи. Часть останков была ещё «свежей». Другие уже тронул тлен. Третьи вовсе успели сгнить. Между ними там и сям были разбросаны большие кучи дерьма. Которые точно так же можно было разделись по времени их «появления на свет». От уже окаменевших, до ещё истекающих «соками».
И этот почти сплошной покров из кусков людских тел казался живым из-за нескольких сотен расхаживающих по нему ворон. Понятно стало, почему никто из этих пернатых падальщиц не кружился по своему обычаю над этим местом в небесах. С такими-то раздувшимися брюхами поди, полетай! Но птицы упорно продолжали клевать, надеясь видимо, наестся вперёд на всю оставшуюся жизнь.
И над всем этим вились огромные рои противно жужжащих зелёных мух. Производивших тот самый несмолкаемый гул, от которого у княжича уже начала болеть голова.
«Ароматы» здесь витали соответствующие. Олегу стоило огромного усилия удержать в желудке недавно съеденные лепёшку и горсть малины.
Однако всё названное служило лишь фоном для основной части картины. Напоминавшей описания загробного мира, куда попадали люди, совершившие при жизни страшное преступление. Вроде предательства или отцеубийства. Вдоль стен, на равном расстоянии друг от друга, площадь «украшали» полтора десятка деревянных столбов. К каждому из которых было привязано по голому человеку. Или по части человека.
Муж средних лет. Старуха с дряблой кожей и отвисшими до пупа сиськами. Отрок. Симпатичная молодка. Опознать остальных не представлялось возможным. У кого было отгрызено пол лица. У кого вся верхняя половина туловища. А кто уже успел превратиться в полусгнивший труп.
Полноценными хозяевами этого места были три здоровущих бера, вальяжно расхаживавшие по площади. Огромные. Косматые. Со свалявшейся шерстью, которой, впрочем, почти не было видно из-за сплошного покрывала из мух. И жёлтыми трёхвершковыми клыками.
Точнее расхаживали двое из них то ли просто прогуливались, то ли искали место «почище». Третий же явно собирался «поужинать».
Вот и накликали бера!
Кто там сильно хотел его увидеть? Жадоок?
Повезло ему!
Вот только есть такую медвежатину Олег точно не будет.
Княжич мысленно согласился ещё раз побывать на том злосчастном подворье с выставленными в дар отроковицами, и даже попросить прощения у Шишко лишь бы не видеть того, что открылось его взору.
И снова первым, опередив остальных, начал действовать Шебарша. Сначала пронзительно свистнул, до смерти перепугав отожравшихся ворон, часть из которых даже попыталась улететь, безуспешно замахав крыльями, а потом бесстрашно погнал своего каурку к самому центру площади, врезавшись в плотное облако мух. Подкованные копыта буквально в кашу размололи нескольких не успевших убраться с дороги пернатых падальщиц. Витязь привстал в седле и метнул сулицу точно в морду беру, обнюхивавшему голый живот привязанного отрока. Тот одёрнул её и обиженно заревел. И в раззявленную пасть ударила стрела, выпущенная из лука Рады. А потом ещё одна. А потом на площадь ворвались и другие всадники.
Только олегов рыжий заупрямился, не желая нести хозяина к столь свирепым хищникам.
Эх-х-х! Заводно-о-ой! Жаль, воронка гнали где-то сзади нерадивые отроки.
Впрочем, помощь княжича не потребовалась. Всех трёх медведей, оказавшихся на диво нерасторопными, в мгновение ока буквально изрешетили дротиками.