У Коваль перехватило дыхание при упоминании этого имени, она вцепилась пальцами в стол и срывающимся голосом спросила:
Как как его звали?
Ты чего это? удивился Бес, оглядывая ее. Аж побледнела. Ну, Олег его звали, Олег Черепанов, а что?
Олег не может быть так не бывает У нее закружилась голова, и внутри все похолодело. Ведь не бывает таких совпадений, просто не бывает, чтобы сошлось все и имя, и кличка, и страсть к Японии Это мог быть только ее Олег, ее Череп
Господи, да что с тобой?! не на шутку испугался гость, вскакивая из-за стола и хватая Марину за плечи.
Я он не погиб за тебя, зато за меня погиб еле выговорила она, пытаясь справиться со своими эмоциями.
О чем ты, женщина?! рявкнул Бес, встряхнув ее. Как погиб?!
А ты не знал? Это произошло семь лет назад, когда я только начинала Он был моим охранником, больше, чем охранником он был моим любовником. И за это его убили.
Расскажи, кто, прохрипел Бес, сжав кулаки, но Коваль накрыла его руку своей.
Она долго смотрела в прищуренные карие глаза, и Бес понемногу стал отходить от шока, который вызвало у него известие. Марина видела, что сидящий перед ней человек не рисуется и не пытается «прогнать картину» он в самом деле убит новостью. И судя по тому, что рассказывал об этом Грише Женька, первое, что пришло в его седеющую голову, было желание отомстить. К счастью, уже некому
Успокойся, Гриша. Тот, кто убил его, уже давно сам мертв. Не было для меня в тот момент человека дороже, чем Олег, я просто не могла не отомстить.
Бес обнял Марину за плечи, тяжело дыша и пытаясь справиться с собой, видимо, ему, как и ей, Череп был больше, чем другом.
Прости меня, девочка, я ведь не знал забудь все, что я сказал, ради Олега забудь, я не причиню тебе зла, ты была с моим братом, ты теперь как сестра мне.
Несмотря на трагизм момента, про себя циничная Коваль успела отметить, что его-то лучше в самом деле иметь братом, чем врагом или, не дай бог, любовником, а теперь она в полном порядке в обоих смыслах.
Спасибо тебе, искренне сказала Марина, в душе возблагодарив покойного Черепа, пристрастившего ее к японской культуре и кухне, ведь именно цитата из «Хагакурэ» вывела их на этот разговор. Эта книга, оставшаяся после гибели Олега у Коваль, как и его немногочисленные любимые мелочи, была прочитана от корки до корки. Странное дело в запутанных и сложных фразах самурайского кодекса Марина нашла много полезного для себя, много такого, чему следовала в жизни.
Словом, вечер удался, Бес пообещал не предъявлять Марине претензий и вообще не лезть на ее территорию, что Коваль вполне удовлетворяло. Они расстались как самые натуральные родственники, расцеловавшись возле машин на глазах изумленной охраны, и Марининой, и Бесовой.
Уф! выдохнула Коваль, захлопнув дверку «Хаммера» и вытягивая ноющие ноги. Домой, мальчики, спать хочу сил нет!
Я не понял, это что сейчас было? не смог удержаться от вопроса Хохол.
А вот прикинь, что теперь у меня вообще проблем нет в этом городе!
Ты пьяная, что ли?
Я трезва, как никогда! Знаешь, зачем Бес сюда явился? Он Бурого убрать хочет, а всех наших под себя прогнуть. И вот я теперь вне разборок.
Как это ты вне разборок? Ты ж правая рука Бурого! не понял Хохол, взирая на нее с изумлением.
Объясняю. Вовремя сказанное слово способно сделать очень много, Коваль закурила, внимательно разглядывая кончик сигареты. Оказывается, Бес хорошо знал Черепа, был ему жизнью обязан. Улавливаешь?
Ни фига себе расклад! Какая судьба странная, да, киска?
Точно переспишь с кем-нибудь, а потом это очень жизнь тебе облегчит! вдруг зло бросила она. Юрка, на кладбище!
Марина Викторовна, ночь ведь уже, взмолился водитель, продолжая ехать в сторону «Парадиза».
Ты глухой?! Я сказала на кладбище! заорала Коваль, и Юрка резко развернул джип, возвращаясь на трассу и направляясь к городскому кладбищу.
Перепуганный Иваныч спросонья не понял, кто перед ним, и заголосил:
Ктой-то по ночи тута рыскаеть? А вот ментов счас вызову
Рот закрой, слепошарый сыч! рявкнул Хохол, хватая сторожа за ворот фуфайки и поднимая над землей. Не видишь, кто?!
Женечка, сынок, пусти, бес попутал! забормотал старик, суча ногами, и Хохол выпустил воротник, возвращая Иваныча на прежнее место. Почтение мое, Викторовна! Чего на ночь глядя-то? Или дня не хватает?