Глава 2. Пергия: город апостольской проповеди и мученической славы
Пергия дважды упоминается св. Лукой в Деяниях апостольских в связи с первым миссионерским путешествием св. апостола Павла (4749 гг.). Покинув остров Кипр, апостолы Павел, Варнава (о нем подробнее см.: ч. 4, гл. 2), Марк и их спутники отплыли в регион, называемый Памфилией, на юг современной Турции, столицей коего и была Пергия. Св. апостол и евангелист Лука пишет: «Отплывши из Пафа, Павел и бывшие при нем прибыли в Пергию, в Памфилии; но Иоанн (он же Марк, будущий евангелист. Е.С.), отделившись от них, возвратился в Иерусалим» (Деян.13: 13).
В отличие от многих античных городов Турции, доныне продолжающих свое существование, Пергия (или, как ее называют турки, Перге, не путать с античным Пергамом, ныне тоже находящемся в Турции, но только на ее Эгейском побережье) сейчас город «мертвый», археологический и туристический объект. В каком-то смысле это даже неплохо, поскольку Пергия избежала участи стать каменоломней для пришлого турецкого населения. Дата основания города теряется во тьме веков: предания относят ее ко времени Троянской войны (ок. 1250 лет до н. э.), археология относит постройку города к хеттской эпохе, то есть еще лет на 300500 ранее войны за Елену Прекрасную. Тем не менее на скрижали истории город впервые попадает в 333 г. до н. э., когда он сдался Александру Македонскому во время его памфилийской кампании, и великий завоеватель использовал его, как опорный военный пункт, о чем свидетельствует, например, Арриан. В эллинистическую эпоху, последовавшую за смертью Македонского, городом владели Селевкиды, владыки Сирии, затем Атталиды, цари Пергама. В этот исторический период Пергию прославили зодчий Артемидор, который около 250 г. до н. э. выстроил на острове Фера частное святилище с алтарями тех богов, которых почитал заказчик, и математик Аполлоний, придворный и друг пергамского царя Аттала Первого (241197 гг. до н. э.), создавший учение о конических сечениях и высчитавший площадь эллипса. Древний историк философии Диоген Лаэртский передает один эпизод из жизни киника Диогена со слов некоего «Зоила из Перги» увы, более об этом персонаже не известно ничего, кроме разве что предположения, что он тоже мог заниматься историей философии: «Увидев однажды женщину, непристойным образом распростершуюся перед статуями богов, и желая избавить ее от суеверия, он (по словам Зоила из Перги) подошел и сказал: А ты не боишься, женщина, что, быть может, бог находится позади тебя, ибо все полно его присутствием, и ты ведешь себя непристойно по отношению к нему? Тит Ливий, повествуя о войне римлян, пергамцев и родосцев с сирийским царем Антиохом Третьим в своей бессмертной «Истории Рима от основания города» (война закончилась Апамейским миром 188 г. до н. э.), указывает, что изо всей Памфилии только в Пергии стоял царский гарнизон, и упоминает его судьбу при следующих обстоятельствах: «Той зимой, когда все это происходило в Риме, к стоявшему в Азии на зимней стоянке Гнею Манлию, вначале консулу, затем проконсулу, прибывали посольства со всех сторон, от всех государств и племен, живших по сю сторону Тавра: насколько для римлян победа над царем Антиохом была славней и блистательней победы над галлами, настолько радостнее для союзников была победа над галлами, нежели над Антиохом. Легче было вынести рабство у царя, чем свирепость диких варваров, каждодневный страх, неизвестность, куда же теперь понесет их, грабителей, будто очередной бурей. Поэтому союзники, получившие по изгнании Антиоха свободу, а по усмирении галлов мир, являлись не только с поздравлениями, но и приносили в дар золотые венки кто какие, смотря по возможностям. Явились также посольства от Антиоха и от самих галлов, чтобы установить условия мирного договора, а также послы от царя Каппадокии Ариарата, просившие прощения за то, что он поддерживал Антиоха вспомогательными войсками, и предлагавшие искупить свою вину деньгами. Ариарату велено было выплатить шестьсот талантов серебра; галлам ответили, что условия договора им будут определены по прибытии царя Эвмена. Посольства других государств были отпущены с благосклонными ответами и ушли еще более довольными, чем пришли. Послам Антиоха было приказано везти в Памфилию деньги и хлеб, как это следовало из договора с Луцием Сципионом; туда, сказал консул, придет и он с войском. В начале весны консул, совершив обряд очищения войска, тронулся в путь и на восьмой день прибыл в Апамею. Там войско стояло три дня, а еще через три дневных перехода от Апамеи оно достигло Памфилии, куда люди царя должны были привезти деньги и хлеб. Полученные от них две тысячи пятьсот талантов серебра затем были перевезены в Апамею, а хлеб разделен в войске. Затем консул повел войско к Перге, городу, где стоял единственный в тех местах царский гарнизон. При приближении римлян навстречу вышел начальник гарнизона и попросил тридцать дней сроку для того, чтобы получить у царя Антиоха указания о сдаче города. Консул согласился, и в условленный день гарнизон покинул город. Из Перги Гней Манлий отправил своего брата Луция Манлия с четырьмя тысячами солдат в Ороанду, чтобы взыскать остаток тех денег, что причитались римлянам по договору, а сам, узнавши о том, что царь Эвмен с десятью легатами прибыл из Рима в Эфес, вернулся с войском в Апамею; послам Антиоха он приказал следовать за ним. Там в соответствии с решением десяти легатов составлен был мирный договор с Антиохом». Интересно, что римляне даже это месячное колебание припомнили пергийцам, и в то время как вовремя сдавшиеся соседние Аспендос, Сида и Силион еще в имперский период продолжали чеканить монеты с надписями, что они друзья и союзники Рима, Пергия была этой привилегии лишена.