Митрофанов Алексей Геннадиевич - История обольщения. Россия стр 4.

Целый Тамбов французов

Впрочем, перенесемся из далекой заграницы в русскую провинцию. Десант мужчин с более-менее приличными манерами неожиданно высадился в Тамбове в 1812 году. Это были беженцы из Москвы и прочих городов, располагавшихся западнее Тамбова. Даже Лев Толстой не обошел это явление своим вниманием. Писал в «Войне и мире»: «В половине сентября Ростовы с своим транспортом раненых приехали в Тамбов и заняли приготовленный для них вперед купеческий дом. Тамбов был набит бежавшими из Москвы, и каждый день прибывали новые семейства. К князю Андрею прибыли его люди, и он поместился в том же доме, где Ростовы, и понемногу оправлялся. Обе барышни ростовского семейства чередовались у его постели. Главная причина тревоги больного  неизвестность о положении отца, сестры и сына, кончилась. Получено было письмо от княжны Марьи с одним и тем же посланным, в котором извещался князь Андрей, что она едет с Коко в Тамбов, благодаря Nicolas Ростову, который спас ее и был для нее самым нежным другом и братом. У Ростовых очистили еще часть дома, пожавшись и уничтожив гостиную, и каждый день ждали княжну Марью».

Большая часть беженцев, однако же, была вполне здорова и бодра. Тамбовские дворянки получили сразу множество новых танцоров, комплиментщиков и вообще интересных мужчин. Получили они, кстати говоря, и новое занятие. Дело в том, что губернатор города, господин Нилов обратился к обывательницам вот с таким воззванием: «К вам я обращаюсь, почтенные российские боярыни, с просьбою приготовить кто сколько может бинтов и корпий. Ваше хозяйство ничего не потеряет, если вы несколько часов уделите на заготовление испрашиваемых мною потребностей, которые зависят от вашей чувственности.

Помещицы тамбовских округ! Вам особенно предоставлена честь успокоить русских воинов и слезою умиления облегчить их боль, от нанесенных злодеями ран терпимую».

Конечно же, простые горожанки в большинстве своем проигнорировали воззвание своего губернатора  им и без этого хватало хлопот. Однако благородные дворянки с радостью принялись щипать корпию. И госпожа Волкова писала госпоже Ланской: «Мы готовим корпию и повязки для раненых; их множество в губерниях Рязанской и Владимирской, и даже здесь, в близких городах. Губернатор посылает наши запасы в места, где в них наиболее нуждаются».

Что ж, доставить разом удовольствие себе и пользу армии  дело хорошее.

* * *

А чуть позже все в тот же Тамбов стали прибывать еще более интересные мигранты  пленные французы. Дамы были напрочь очарованы манерами, галантностью, произношением и ухоженностью представителей вражеской армии. Впрочем, как к врагам в Тамбове к ним никто не относился. Французы преспокойно проживали себе на квартирах и разгуливали по уютным улочкам ставшего столь гостеприимным городка. Более того, от приглашений погостить в какой-нибудь помещичий особнячок отбою не было. Один из таких пленных, некто господин Пешке писал: «Я готов думать, что французу здесь лучше, чем на родине, он отовсюду встречает здесь незаслуженное расположение».

Более того, военнопленные тут открывали бизнес, и подчас довольно крупный. Например, Доминико Пивато открыл трактир «Берлин» (назвать его «Парижем» он, видимо, посчитал верхом цинизма).

Возникло даже целое явление, известное на всю страну  «тамбовские французы». Один из них воспет поэтом Пушкиным в «Евгении Онегине»:

Словом, гостеприимство тамбовцев не знало границ.

* * *

Неисчерпаема тема Тамбова! После французов в город заезжало на постой блистательное, уже отечественное офицерство. Михаил Лермонтов описывал гостей губернской столицы в своей знаменитой «Тамбовской казначейше»:

Не удивительно  жизнь в городе была все же скупа на развлечения.