Хорошо, извините, сказал курьер и сделал ещё пару шагов по направлению к выходу.
Стойте! закричала Света. Стойте, молодой человек!
Толпа выдохнула.
Я убью эту стерву, сказал кто-то едва слышно.
Но было уже поздно: Света вцепилась в рукав курьера, как совсем недавно в рукав водителя автобуса, и принялась объяснять молодому человеку, почему нельзя выходить из ворот кладбища.
Да ну на фиг, стараясь отцепить от себя Светлану, сказал курьер, это всё предрассудки. Никто не может знать, что с нами будет.
Ага, никто, кроме Натальи Васильевны, сказала Света и отпустила рукав курьера. То есть Вы тут один умный, а мы, двадцать дураков, идиоты?
Это всё предрассудки, повторил курьер и зашагал в сторону ворот.
Толпа заворожённо смотрела вслед смельчаку.
Наконец-то домой поедем, так же негромко сказал чей-то голос, который раньше обещал убить Светлану.
Но, не дойдя до поворота аллеи пару шагов, курьер вдруг развернулся и направился обратно.
Мне позвонить надо, отчитаться о доставленном заказе, объяснил он, подойдя поближе, а у ворот сигнала нет.
Курьер прошёл сквозь строй молчаливых людей и скрылся от любопытных глаз за ближайшим памятником. Там он достал телефон и стал в него что-то говорить, а потом слушать.
Минут через десять курьер выглянул из-за памятника. Участники траурной процессии стояли и молча смотрели на него. Курьеру стало жутковато.
Ну, ты едешь или нет? нарушил молчание водитель автобуса. Там тебя люди с пиццей ждут.
У меня рабочий день закончился, поёжился курьер. Всё, я теперь выходной. И это У меня тут где-то родственники похоронены. Двоюродные. Надо их навестить.
Молодой человек начала было говорить Галина с последнего этажа, но не успела закончить предложение.
Из-за угла аллеи, как буквально каких-то двадцать или тридцать минут назад, выскочил сторож с дубинкой. Но гнался он не за Светланой, а за бабой Зиной. Баба Зина была постарше Светы, и прыти у неё было поменьше. Поэтому сторож успел пару раз огреть её по спине, прежде чем она забежала в спасительную толпу жильцов своего дома. Кто-то подставил подножку, и сторож упал на дорожку, выронив дубинку. Он вскочил, но дубинкой уже завладел Саша.
Ты чего это наших женщин бьёшь? заорал на сторожа водитель автобуса и пнул мужика в спину.
Сторож попытался ударить водителя, но тут с другой стороны подскочил Саша и огрел сторожа дубинкой. Сторож отмахнулся от дубинки, пригнулся и пробежал сквозь толпу, получив по пути пару увесистых пинков.
Сволочи, заорал он с безопасного расстояния, я при исполнении! Я вас всех посажу!
Сначала мы тебя посадим на твою же дубинку, пообещал мужику водитель.
Иди сюда! позвал сторожа Саша. Иди сюда, упырь кладбищенский!
Но сторож, пятясь назад, вытащил из кармана телефон и принялся набирать номер.
Полиция! заорал он в трубку. Полиция! Это с кладбища звонят. Сторож Михалчук. Тут у меня банда сатанистов. Оскверняют могилы. Пришлите наряд, пожалуйста. Или даже не наряд. Тут ОМОН нужен. Их человек пятьдесят. Избили меня. Да. Жду. Как в ворота войдёте, направо, тринадцатая аллея.
Выключив телефон, сторож спрятал его в карман.
Через пять минут будут, крикнул он напоследок, сушите сухари!
И скрылся между могил.
Баба Зина, чего он за тобой гнался? спросила Светка.
Понятия не имею, ответила баба Зина. Иду по дорожке, памятники разглядываю, а тут этот ненормальный как прыгнет, как заорёт!
Просто так заорал? продолжила допытываться Света.
А ты чего красные трусы на похороны надела? вдруг спросила баба Зина у собеседницы.
Света на мгновение запнулась от такого поворота. Все разговоры вдруг стихли.
А что? наконец-то ответила она. Какие хочу, такие и надеваю. Это же моё личное дело.
Нельзя на похороны красные трусы, покачала головой баба Зина, ой, нельзя.
А какие можно? обалдело спросила Света.
Чёрные можно, ответила баба Зина, уважение надо иметь к покойным.
Светлана не нашлась, что ответить, и отошла в сторонку. К ней тут же подошёл курьер.
Если хотите, я могу Вас поохранять от сторожа, сказал он заговорщицким тоном, пока Вы трусики будете снимать.
А зачем мне их снимать? удивилась Света.
Ну, вот же, курьер махнул рукой в направлении бабы Зины, женщина сказала, что нельзя в красных кружевных трусиках. Надо снять. Я Вас поохраняю. Не здесь же, при посторонних, Вы будете их снимать?