Это моей мамы, произнес Идрис, заметив пристальный интерес Стефании.
Вы выросли в религиозной семье?
Да. Я родился в Алжире. Там совсем небольшая католическая община. Бабушка убиралась в церкви, мама работала в церковном огороде.
Акцент Идриса сохранил интонации родного языка, словно дань уважения родине, на которой определенно жилось нелегко. В Алжире основная религия ислам суннитского толка, христиане иногда становятся жертвой религиозной неприязни, так двадцать лет назад исламисты убили епископа Орана2. Ксенофобия всегда уходит корнями в невежество. Не каждый ныне живущий алжирец знает, что самой первой религией, принесшей единого бога в Северную Африку, является католицизм Римской империи. Именно христианский бог был первым, кто поборол в тех краях язычество, и он явно не заслужил убийство его слуг в качестве благодарности.
Вы не священник, вдруг произнесла Умма.
Стефания ждала этой фразы. Ее этой фразой приветствуют.
Мой духовный сан не столь очевиден, как у пастора Лютера. Я не ножу формальных признаков клира, Стефания бросила заученную фразу в ответ.
Странная гостья была чересчур молода для экзорциста, к тому же она не носила церковных атрибутов. Она сильно выбивалась из окружающей обстановки своим определенно дорогим черным драповым пальто и черным платьем. Это была элегантная скромность, которую простой священник никогда бы не смог себе позволить.
Умма, уверяю тебя, Стефания одна из немногих специалистов, способная понять и объяснить происходящее.
Сколько стоят ваши услуги? недоверчиво спросил Идрис.
Нисколько.
Экзорцисты содержались церковью, которая никогда не знала недостатка в средствах. Старинный семейный особняк дяди яркое тому подтверждение.
Официальные обряды экзорцизма проводятся бесплатно. В войне с демонами нет места наживе. От этого зависит благосостояние всего человечества, Стефания цитировала строчки из пособий.
Всю историю человечества экзорцисты сопровождали важнейшие события, оставаясь в тени. В разные времена они носили разные названия: колдуны, шаманы, провидцы, духовные советники. Церковь, мечеть, синагога: все молельные дома взращивают экзорцистов и отправляют на войну, чтобы те рассеивали наползающую тьму. Борьба света и тьмы многогранна, богата уловками и трюками и разворачивается во всех областях жизни: то может быть открытый военный конфликт, а то и запутанная финансовая схема.
Если же окажется так, что в вашем случае обряд не нужен, Церковь Святой Марии поможет с оплатой психологической поддержки, добавил пастор.
Хотите сказать, что мы сошли с ума? с вызовом спросил Идрис.
Зачастую одержимость это всего лишь последствия нестабильного психического состояния. Из ста тысяч лишь три являются истинными случаями одержимости.
Пастор сообщил, что ты перестал ходить в школу, Стефания решила перейти к сути визита и обратилась к Ансару, сидящему в кресле подальше от остальных.
Мне не нравится там, буркнул Ансар.
И тут же насупился, сложив руки на груди в защитной позе.
Юнец бунтовал и старался демонстрировать это во всем: в манерах, в речи, в одежде. Косички, заплетенные вдоль головы, непонятная татуировка, торчащая из-за ворота футболки, грязная толстовка и мешковатые джинсы, так ярко контрастирующие с новыми кроссовками, которые он определено украл. От парня пахло не только сигаретами и курительными смесями, но и потом, и немытым телом. Нужно быть совсем слепым, чтобы не понимать, насколько парень нуждался в помощи. Четырнадцать лет сложный возраст. Стефания сама до конца не понимала, как ей удалось его пережить. А дядя Виктор до сих пор под впечатлением от пережитого и не желает вспоминать о тех временах, лишь перекрещивается, потому что растил двойной гормональный коктейль.
Ансар же переживал небанальное созревание. Что-то гнало парня, он был охвачен тревогой, что-то довлело над ним, истощало его организм. Что-то очень сильное, способное влиять на его жизненные решения. Что-то, уговорившее хорошего парня взяться за пистолет.
Почему?
Учителя тупые.
Ансар! окрикнул Идрис.
Парень замкнулся окончательно.
Родительское наказание лишь усложняло установку контакта с юнцом, но Стефания их не винила. Они стали заложниками ситуации, превратившейся в медленно затягивающуюся петлю на шее. Ансар являлся центром некоего мощного давления со стороны, встретился с огромной проблемой, которую не смог разрешить сам, а от родителей не получил должной поддержки, потому что они и сами не понимали, с чем имели дело. Так он закрылся в своей обиде, уверенный в том, что семья бросила его один на один с опасностью, а потом и вовсе пошел искать поддержку на стороне. Уличная банда ждет таких подростков с распростертыми объятиями. Подростков, непонятых взрослыми, озлобленных, с кипящей от гормонов кровью в венах. Это немедленно нашло отражение в отношениях с родителями, которые очень скоро стали использовать кнут, потому что пряник не помогал. Обида мальчика росла, как и раздражение родителей. Одно накладывалось на другое, и вся семья медленно скатывалась в самый низ лестницы, где каждого ждал свой конец: Ансара тюрьма или смерть, а родителей горе.