И никто ещё не знает, что в первый день войны пограничные заставы, на подавление которых враг отводил полчаса, держатся сутками-неделями, а Брестская крепость больше месяца. Что, несмотря на уничтожение в первые часы вторжения более 1200 наших самолётов на аэродромах, советские соколы в тот первый день сражают в небе свыше 200 фашистских, из них 16 невиданным в других армиях мира приёмом воздушным тараном[82].
В сводке за 10 июля появляется и становится постоянной «глухая» фраза: «В течение дня на фронте не произошло чего-либо существенного»[83], а бои называются то крупными, то ожесточёнными, то местного значения. Только в вечернем сообщении за 13 августа впервые звучит горькая правда: «Несколько дней назад наши войска оставили город Смоленск»[84]. 14 августа сводка даёт представление о гигантской мощи вторжения, косвенно объясняя причины отступлений Красной Армии: «В течение 14 августа наши войска вели ожесточённые бои с противником на всём фронте от Ледовитого океана до Чёрного моря. На южном направлении оставили города Кировоград и Первомайск»[85].
Необъективную подачу материала в сводках первых месяцев войны с позиций сегодняшнего дня можно осуждать, но в ту пору обтекаемые формулировки стали насущной необходимостью, важно не допустить упаднических настроений и паники. Сотрудники Совинформбюро, радио и редакций газет не были профессиональными психологами и уж тем более ничего не слышали о столь модном ныне нейро-лингвистическом программировании (НЛП), но журналистское чутьё подсказывает им необходимые «кодовые слова», повторяющиеся рефреном в сводках СИБа и передовых статьях газет, «программирующие» людей на победу: «временно оккупированные советские территории», «временные успехи противника», «наши временные неудачи»
Другой тонкий психологический приём, используемый в сводках, своеобразное «уравновешивание» информации: даже в дни фронтовых поражений сводка рассказывает ещё и о ярких боевых эпизодах, называя имена отдельных героев и целых героических полков и дивизий, о трудовых победах советского тыла, и тут же о тяжёлом положении в европейских странах, оказавшихся под фашистским сапогом, и во множестве цитирует покаянные признания немецких пленных.
Когда «наши временные неудачи» преодолеваются, а Красная Армия начинает решительное контрнаступление под Москвой 5 декабря 1941 г., сводка Совинформбюро от 7 декабря лишь осторожно отмечает: «На ряде участков Западного фронта наши части, отбив ожесточённые атаки противника, своими контратаками нанесли немецким войскам большой урон в технике и живой силе и продвинулись вперёд»[86]. Будем помнить в ту пору сводок Совинформбюро ждёт не только наша страна, но и весь мир
За годы войны вышло в эфир около 2000 сводок Совинформбюро и 122 сообщения в передаче «В последний час». В самые напряжённые тревожные для страны дни у микрофона «Последних известий» выступают партийные и общественные деятели страны, фронтовики, артисты, писатели, поэты, рабочие-стахановцы, сельские передовики. В их речах не бывает уныния, они воодушевляют, умножают силы.
Трудовой подвиг советских связистов. Техническое обеспечение бесперебойной работы радиовещания главная забота советских связистов. А. Тягунов, во время войны возглавлявший Службу оповещения о воздушных налётах г. Москвы, вспоминает: «В семь утра 22 июня мы с инженером П. Кротовым были на командном пункте МПВО: нас срочно вызвали туда. А днём мы обеспечивали передачу по радиотрансляционной сети Москвы приказа начальника МПВО города. С передачей сигналов всё шло как будто неплохо, но беспокоило, хорошо ли они слышны во всех частях города. Чтобы это проверить, я на дежурной машине поехал по районам. Система успешно выдержала испытание. А через месяц, в ночь на 22 июля, нам пришлось оповестить население Москвы о первом налёте фашистских стервятников. Это было началом нашей нелёгкой деятельности в боевой обстановке»[87].
На вооружении службы оповещения г. Москвы было 130 сирен, 479 575 репродукторов и 406 уличных динамиков. Оповещение населения и системы МПВО об обстановке осуществлялось благодаря 7 подузлам связи и 80 подстанциям сети оповещения[88] огромное и сложное хозяйство, которое следовало поддерживать в идеальном порядке, как и всё техническое оборудование радиовещания.