Спасибо, товарищ старшина.
Беги давай, время не теряй, а я на стадион, своих лодырей погоняю. В двадцать минут девятого построение на завтрак. Не опаздывай, шкуру спущу.
Есть, не опаздывать.
Бежать было легко, воздух свежий, по-осеннему морозный. Утренний туман доходил лишь до середины сопки. Очень удобное для пробежки место, извилистая тропинка постепенно поднималась почти на самую вершину. Нельзя сказать, что тропинка пролегла между деревьев, скорее, она пролегла там, где ей позволили деревья. Это были матерые сосны. Иные в два обхвата, голые у основания и лишь ближе к вершине была огромная копна веток. Борьба за солнце тут была нешуточная. Изредка попадался кустарник, но он был гостем, которого терпели до поры до времени. Вся тропинка была усеяна сухими веточками, шишками и переплетена мощными корневищами. Чьи-то неумелые ноги содрали кору с них, но не победили. Было ощущение, что он подружится с этой тропинкой.
Совсем недавно тут пробежали четверо, шаг широкий, тяжелый. Ботинки армейские, подошва мягкая снаружи, но не очень гибкая. Таких людей и такой обуви он в части пока не видел. Скорее всего в районе этого леса расположена не только их часть. Ваньке стало интересно понаблюдать еще за этими бегунами. Тем более что тропинка не собиралась разветвляться.
Один из них припадает на левую ногу, скорее всего старая рана, не болит, а привычка осталась, иногда перестает хромать забываясь. Второй бегун тоже очень интересный. Не охотник, но бежит почти не смещая мелкий мусор, очень экономный шаг, но шире чем обычно. Как будто с него только что сняли килограмм тридцать, а бегун еще не перестроился. Третий осторожничает, бежит не ровно, по сторонам все смотрит, кого-то выглядывает, или по привычке смотрит по сторонам.
Последний бежал не по своей воле. Он был слишком тяжелый для таких пробежек. В таком состоянии он больше чем двадцать километров не пробежит. Иван мысленно слышал тяжелое дыхание и ворчание этого тяжеловеса. «Зачем они его потащили с собой? Он, явно, не в своей тарелке». Как и следовало ожидать, через пару десятков метров были видны следы падения. Корень, за который зацепился новый знакомый Ивана, просто вырвали из земли. Падение было достаточно болезненным, в этом месте на тропинке было много угловатых камней и переплетений из толстых корней. Один из камней, по-видимому, впился в колено и наверняка поцарапал. Крови на нем не было, но характерные следы говорили, что этот камешек пытался раздавить всей своей массой очень тяжелый человек. Камень продавил часть материала в попытке порвать штаны напавшего на него, но не справился с этой задачей. На месте падения не видно было следов от рук, падать он умел, но нервы ни к черту. Недалеко виднелся след во мху. Там раньше лежала сухая ветка, теперь её нет, видимо закинул в лес. Это было совсем недавно, каких-то пять-десять минут назад. Странно, Иван не слышал никаких звуков. Ведь должен же был этот «дуболом» вскрикнуть, когда падал, или сматериться, когда вымещал злобу на палке.
Так и есть, ногу он подволакивал, или действительно ушибся сильно, что вряд ли, было бы видно, или кривлялся, чтобы его больше не брали с собой. Скорее второе. По тому как он перекатился после падения, он тренирован и не плохо тренирован, такие царапины ему как слону дробина. Такими темпами Ванька скоро нагонит их команду, след совсем свежий. Он достал из кармана пучок подорожника, который сорвал на ходу еще возле КПП, скорее по привычки, чем по необходимости, и начал его разминать. Сам он уже давно не пользовался подножными лекарствами, но всегда собирал их и готовил к долгому хранению, если на то была необходимость. Мало ли кому пригодятся на заимке. Да и в обиходе не раз помогали, так привычка и выработалась.
Тропинка пошла под горку и сразу стало видно столпившихся военных. На тропе сидел этакий шкаф и, кулаком, больше похожим на пивную кружку, грозил смеющимся товарищам. Это были прожженные вояки явно офицерского состава, ну может прапорщики, но то, что военные до мозга костей было понятно сразу. Они тоже заметили Ваньку, и старший стал его внимательно рассматривать, видимо не часто на их пути встречались солдаты-срочники. Даже дуболом перестал жаловаться на еле заметную царапину у колена и начал раскатывать штанину, все-таки порванную на месте удара о камень. Поравнявшись с ними Ванька поздоровался и подал размятый подорожник. Улыбнулся уголками губ и побежал дальше. Дуболом недоверчиво протянул руку, но всё же взял из рук незнакомого парня «не пойми что». Сразу то и не понял, что это подорожник, рука сама потянулась на встречу, не одергивать же.