Надя взяла из шкафа комплект постельного белья, подушку, пуховое одеяло и принесла все это на кухню. Там суетился водитель такси.
Во как своих мужиков-алкоголиков бабы любят! Все самое лучшее им. Ну ладно, тебе виднее. Давай, стели. А я пока его подготовлю.
Постелив на раскладушке постель, Надя оглянулась и чуть не упала пьяный незнакомец стоял босиком на линолеуме, прижатый к стенке мощной лапой водителя, в трусах и майке. Причем майку водитель, недовольно ворча, тоже пытался с него снять.
Ну чего ты падаешь, свинья!? Руки поднимай! Вот врежу пару раз, вмиг сам разденешься.
Не надо его больше раздевать, попросила Надя.
Чего, думаешь, я голых мужиков не видел, стесняешься?
Да нет. Просто
Ладно, водитель толкнул пьяного к раскладушке, майку и трусы сама с него стащишь.
Зачем?
Как зачем? Постирать.
Да, да Спасибо. Я сама.
Выпроводив таксиста, Надежда наконец почувствовала себя дома. Хотя он ей очень помог. Она одна ни за что бы не справилась с пьяным полузамерзшим мужиком.
Надя прикрыла его одеялом в белоснежном пододеяльнике, и ушла в комнату.
Там она вынула из сумки термос с недопитым в обед кофе, залпом выпила его и повалилась на кровать. Через пять минут все спали. Даже Дися своим мяуканьем не смогла разбудить хозяйку и осталась без ужина.
***
Константин открыл глаза и обнаружил, что спит на кухне. Видимо, пришлось остаться ночевать у Георгия Афанасьевича. Вот спасибо ему!
Константин спустил ноги на пол, встал и обнаружил, что раздет. Кто же это постарался? На цыпочках он прошел к двери в комнату и постучал.
Славик, Георгий Афанасьевич, я проснулся.
Надежда подскочила на кровати, быстро надела халат и вышла в коридор.
Ззз дравствуйте, промямлил Константин. А где Георгий Афанасьевич?
Не знаю никакого Георгия Афанасьевича. Проспались так одевайтесь и уходите. Вас дома ждут, жена волнуется. Вещи в кухне на стуле.
Константин потрусил обратно на кухню.
Какая жена? Я не женат. Или вчера Бред какой-то. Послушайте, девушка, вы можете объяснить, как я тут оказался?
Могу. Я подобрала вас пьяного около института и привезла к себе.
Вы? Меня? К себе? Совершенно незнакомого человека Как неудобно! Понимаете, я вчера защитил диссертацию и, кажется, не рассчитал свои силы на банкете.
В комнату вошла кошка и принялась тереться об ноги Константина.
Что это она?
Вы же сказали про диссертацию. Ее так зовут.
Вы меня извините, пожалуйста. Позвольте представиться: Константин Веригин, со вчерашнего дня кандидат технических наук.
***
18 июня 20ХХ года
Небольшой теплоходик чинно плыл по Москве-реке. Голубое небо, ласковое солнце, молодая зелень листвы на берегу среди домов обещали приятный летний день.
На палубе, взявшись за руки, стояли у перил и смотрели друг на друга влюбленными глазами невеста в светлом шелковом платье и жених в строгом костюме.
Костя, сказала Надежда, а невестой была именно она, знаешь, я так рада, что ты тогда напился на банкете после защиты диссертации.
Ты что, хочешь, чтобы твой муж был алкоголиком? усмехнулся жених.
Нет, конечно. Но мы бы иначе никогда не встретились. А ты как думаешь?
Я думаю, встретились бы. Зря я не верил в чудеса. Хоть раз в жизни чудо случается.
ЭТИ ЙЕТИ
Никодим Росомахин вышел на крыльцо и ахнул. Вчерашняя черная туча разразилась-таки обильным снегопадом. Вокруг расстилалась девственно-белая ширь. Никодим вздохнул, взял стоящую на крыльце лопату и привычно принялся разгребать снег, пробиваясь к калитке и к дороге. С ритмичностью биения сердца лопата взмывала ввысь, снег ложился по сторонам аккуратными валиками. Никодим дышал ровно, как хорошо отлаженный механизм.
До калитки он добрался через двенадцать с половиной минут, распрямил спину и радостно улыбнулся. Впрочем, улыбка погасла так же быстро, как и возникла. За калиткой дороги не было. Это значило, что тракторист Венька Беспросветов снова напился и не вывел из стойла своего железного коня. Чтобы попасть в мастерские, Никодиму предстояло рыть тропу до самой поликлиники, а потом налево до мастерских. Или вставать на лыжи. Никодим выбрал второе. Он принес из дома лыжи, короткие и широкие, как у жителей Крайнего севера. Лыжи чуть ушли в мягкий снег, но провалиться Никодиму не дали.
Морозный воздух бодрил, в домах начали открываться двери. Добежав до поликлиники, Никодим свернул в переулок и остолбенел. На снегу отчетливо виднелся след босой ноги. Никодим сам носил сорок пятый, а сейчас на нем были просторные валенки, вдетые в лыжную петлю.