Мой мозг испытывал самый настоящий ступор. Я развернулся, хотел начать разговор, спросить, что она тут делает, но она начала первой.
Этот день нас объединяет, хочешь ты того или нет, у нас была дочь, если ты еще не забыл ее из-за своего алкоголя, а сегодня тот самый день, когда ее не стало. Я посчитала, что сегодня, в этот день, нам нужно просто держаться вместе, я перестал ее слушать, наверное, с самого начала. Да уж, мои уши забыли, насколько прекрасен ее голос, пусть даже сейчас он и был сильно прокуренным. В ответ я лишь сказал:
Как считаешь нужным, а потом улыбнулся, взял наполовину пустую бутылку текилы и направился на кухню.
Главной задачей было всеми силами не думать о том, что сегодня за дата, несмотря на то, что жуткая атмосфера седьмого августа проникала в каждую пылинку, в каждую материю, и мы оба понимали, что она слышит нас, чует нас, и даже знает каковы мы на вкус. Черт подери, да она пустила корни в нашу планету настолько глубоко, что весь мир находился в страхе! Каждый старался не думать, сдерживать слезы о погибших в этот день родных, даже зарывать глаза на собственную боль в сердце и терпеть, ждать, когда пройдут эти сутки. Все просто ждали их конца. Возможно, Мери сюда привела именно эта дата. Всю ночь мы молча распивали остатки моего алкоголя. Мы не пьянели, возможно, это тоже было по хотению седьмого августа.
Утром раздался еще один звонок в дверь. Мы с Мери переглянулись и вместе подошли к прихожей. На часах было вовсе не утро, а целых двенадцать часов. Мы открыли дверь, там стоял старик Брайан, тот самый друг отца, все еще живой, с доброй улыбкой на лице, и по бутылке в руке. Не знаю, как он прошел мимо полицейских машин, и знать не хотел. Только он начал говорить, как несколько летящих птиц вонзили свои клювы в его грудь, руки, голову. Мери вскрикнула, он упал, все с той же доброй улыбкой, истекая кровью. Мы заперли двери, не занося тело в дом. Позади летела еще туча птиц, птичья тьма! Ими что-то управляло. Сотни птиц начали врезаться в стены каждого из попадавшихся им домов.
ПРИВЕТ, ПАУЛЬ, ДАВНО НЕ ВИДЕЛИСЬ! голос в голове появился и ушел. Седьмое августа снова село на трон. Весь наш дом гремел от ударов маленьких крылатых. Стекла были все в крови. Вся улица была в трупах птиц. Одни из соседей кричали что есть мочи или выли. Их стекла разбили, и стая птиц залетела к ним в дом. Минутой позже их крики стихли. Мы с Мери, обнявшись, находились возле подвала, на случай, если и наши стекла не выдержат. Хорошо, что я поставил новые совсем недавно, из весьма толстого материала. Все стихло, на часах к этому времени было двадцать минут четвертого.
Во всем мире, в каждом городе прозвучали вопли сирены, которая обычно звучит как штормовое предупреждение. Услышав ее, все крепко обняли близких и затаили дыхание. Воцарилась гробовая тишина.
Земля начала содрогаться, стекла во всех зданиях моментально вылетели. Вот и зашла на порог адская дата, усмехаясь. Только на этот раз без звона в дверь, нагло вонзила клешни во внутренности домов. Все понимали: это был последний ее визит. Последняя симфония седьмого августа. Раздался сильный грохот, и все, кто вышел из своих домов, увидели, как рушатся многоэтажные здания, а земля под ногами начала расходиться. Что это было? Землетрясение? Нет. Тут было что-то другое. С этими мыслями все затихло. Мы с Мери поднялись на крышу дома и увидели, как из трещин выползают кучи пауков, всех пауков, которые только могут существовать. Они заполнили птичьи трупы, весь асфальт был огромной темной лужей из этих членистоногих. Пауки начали подниматься по домам. Вот и настали наши последние секунды. После этой мысли пауки, почему-то, перестали лезть на дома и просто заполонили всю площадь улиц. Из тех же трещин начал подниматься дым. За несколько минут он достиг уровня одноэтажного дома. Небо в этот момент стало до жути темным, как при сильном шторме: оно было разгневано.
Спустя еще полчаса злобный лик туч выглядел так, словно после сильного ливня, и пропускал лучи вечернего солнца. Было глупо верить в то, что все прекратилось. Рассеявшийся дым оставил за собой жуткое зрелище. Треснувшая асфальтированная дорога была вся окутана кровью. Этот дым разъедал людей и пауков. Вся улица окрасилась алым цветом. Остались лишь части скелетов. От ужаса я схватился за руку Мери, она была в этот момент невероятно легкая и холодная. Сжав ее сильнее, я услышал хруст. В шоковом состоянии обернувшись, я увидел тело своей жены, которое смотрело на меня. Что Что это такое?! Это же невозможно Мери, Мери!!! Ее глазное яблоко было черного цвета, в его темноте, казалось, можно было утонуть, тьма поглощала меня. Я взял ее тело на руки. Она дышала, и был слышен пульс, так что же случилось?! В атмосфере злобной тишины раздался еле слышный голос: