1.7. Воскресные поездки в Бодайбо
Воскресные поездки в Бодайбо это были своего рода праздники. Магазины! Рынок! Толпы людей! Новые впечатления! Каждая поездка была действительно праздником! На улицах лотки с мороженным, изготовленным старым кустарным способом, на натуральных яичных желтках. Пахнущее весенним снежком! Бочки с натуральным клюквенным или брусничным морсом. Более вкусных напитков и сладкого мороженного, (между двумя кругленькими вафельными пластинками), я больше никогда не ел, и не пробовал. И во время того приезда, уже будучи взрослым человеком, я тщетно пытался найти хоть какие-то следы былых впечатлений. Стандартное мороженное, явно привезенное откуда-то из центральных районов в холодильниках, явно напичканное усилителями вкуса. Оно даже отдалённо не напоминало мне того, что было в детстве.
А какое было пиво! Правда, это из более поздних воспоминаний. Но после бодайбинского пива, сделанного на Бодайбинском пивном заводе, поставленном когда-то, ещё в 19-м веке, купцами и золотопромышленниками. Изготовленное по старинным рецептам и выдержанное в дубовых бочках. (Туда нас водили, ещё школьниками, на экскурсию.)
Много позднее, уже закончив Бодайбинскую Среднюю школу. Поставленную, кстати сказать, всё теми же купцами и золотопромышленниками, в том же 19-м веке. И построенную из могучих тёмнокрасных лиственниц. Там было предусмотрено всё: и учебные корпуса (с отдельными помещениями для физического кабинета и химической лаборатории), и дома» для учителей, и интернат для учащихся, со своей отдельной кухней, и даже концертный зал. Так вот, много позднее, я часто сравнивал вкус, встречавшегося мне пива, со вкусом того бодайбинского. И сравнение всегда было не в пользу вновь сравниваемого.
И только однажды, будучи в Москве, я попробовал «Двойное Золотое». Так вот оно, хоть как-то напомнило мне то, старое, бодайбинское. И во время того приезда, я пытался найти, хотя бы следы того старого пива. Но кругом было лишь привозное чешское и немецкое. (Конечно хорошее. Но не такое!) Впрочем, лирическое отступление затянулось.
А тогда, мы вместе с мамой, усаживались вдоль бортов или на поперечных скамейках, в шаланде. Набиралось человек 5060 и моторка, под названием Энергия, (сработанная руками Ивана Степановича), тянула нас вверх по течению Витима, до Бодайбо. И весь день мы гуляли. А к вечеру, радостные и усталые, самосплавом возвращались домой. У места впадения Мамакана в Витим нас встречала та же самая Энергия и подтягивала к месту причала. Но иногда, правда, по какой-то причине этого не происходило. И тогда мужики, с помощью двух огромных вёсел-гребей, подгребали к нужному берегу. Это были весёлые времена и весёлые праздники!
1.8. Мамаканская ТЭС
ТЭС это Тепловая Электрическая Станция. С этой электростанцией у меня очень много ярких воспоминаний детства. Знакомство с ней оставило неизгладимый след в моём воспитании. Отец часто брал нас с сестричкой с собой на службу. И мы спокойно сидели в дежурной комнате и занимались каждый своим делом. Мы знали, что если будем себя вести хорошо, то нас ожидает награда. А награды этой очень хотелось. В свободные минуты отец брал нас и водил по всей электростанции от загрузки топлива и шлакоудаления, и до распределительного щита высокого напряжения, (с соблюдением всех правил техники безопасности). Эти экскурсии были систематическими, подробными, с доступными пояснениями всех технологических тонкостей процесса выработки электроэнергии.
Прошу прощения за мою приверженность с детства к наиболее простым видам работ, но мне поначалу особенно нравилось бывать в котельной с её дровяными и угольными топками. Помню, когда отец впервые открыл передо мной заслонку дровяной топки и я увидел огромное раскалённое до бела горнило. Это вызвало во мне такой восторг, которого я не испытывал до тех пор. И так, через выработку пара и работу пароперегревателей, (чьи барабаны, мне позднее, 12 летним подростком, придётся чистить), через всю технологическую цепочку, до сияющего чистотой огромного и светлого турбинного зала.
Там громадные турбины вращали многотонные валы, в скользящих подшипниках, со скоростью 5000 оборотов в минуту. Эти скользящие подшипники (если б я тогда, только знал!) мне, через какой-то десяток лет, тоже придётся «шабрить» трёхгранным скребком, проклиная всё на свете. Но тогда! Этот равномерно гудящий звук! Под который можно было стоя и закрыв глаза, чувствовать себя так, как будто бы ты спишь и летишь. Это завораживало! Объясняться можно было только с помощью знаков. Чтобы тебя услышали, надо было кричать на ухо.