Инцидент с уничтоженной тетрадью вызвал у меня вполне предсказуемую реакцию, неуправляемый гнев быстро перешел на затихающую истерику. Картина определенно неприглядная, но скрывать сей факт глупо. Существо я крайне ранимое, как говорится, с тонкой душевной организацией и не считаю слезы проявлением слабости, напротив это такой же выход негатива, как и безрассудное размахивание кулаками. В этот же день у меня состоялась беседа с начальником нашего учебного подразделения капитаном Л.1, в котором он с пониманием отнесся к произошедшему, не стал подливать масла в огонь, но и проявлять снисхождение к моей натуре не счел нужным, в результате чего мне было рекомендовано взять себя в руки и заняться службой, а в специальном разделе личного дела появилась запись о сложностях с психологической адаптацией.
В течение нескольких последующих недель мы занимались различными видами подготовки, упорно тренировались на плацу, готовясь к самому торжественному и, не побоюсь этого слова, святому для любого сознательного сына своей Отчизны действу принятию присяги на верность Родине. Не скажу, что сержанты гоняли нас до седьмого пота или как-то ретиво пытались донести до нас требования к строевому шагу и действиям в строю, но тот факт, что в эти дни я частенько просыпался от судорог в икроножных мышцах (на секундочку вспомним о занятиях спортом, а именно футбол и футзал были для меня немаловажной частью жизни) говорит о многом. Наконец-то настал этот знаменательный день. Курсанты учебного центра с честью вынесли это испытание, дали заветную клятву и в большинстве своем были отпущены в увольнительную на сутки. Моя группа поддержки на данном мероприятии была представлена моей мамой и ее сестрой, проживавшей на тот момент с семьей своей дочери в Петергофе, что совсем недалеко от места моей службы. Естественно, что это увольнение мы провели именно там. Я не могу сказать, что отчетливо помню эти дни, но мне оказали гостеприимство и я еще не раз приезжал к своим родственникам в Петергоф, за что им очень благодарен. Хотелось бы отметить тот факт, что супруг моей двоюродной (как же плохо я ориентируюсь в степенях родства) сестры на тот момент был действующим сотрудником военной прокуратуры и я не постеснялся попросить его посодействовать в обеспечении будущего моей службы, но были ли приняты какие-либо действия дабы исполнить сея просьбу для меня до сих пор остается загадкой, но существенных проявлений этого или фактов это доказывающих за последующие годы мною получено не было. Вернувшись в часть, я вновь погрузился в познание всех прелестей военной службы. Курс молодого бойца перешел в фазу завершения, мы, наконец-то освоились и привыкли к окружавшей нас действительности, и мал по малу втянулись в процесс службы. Череда дней заставляла забыться в своей тоске, а различные учебные упражнения все-таки действительно были полезны как для общего физического развития, так и для получения необходимых знаний военного ремесла.
Очередное построение на плацу нарушило мое душевное спокойствие. На часах три часа дня, мы выстроились на плацу для развода и уже минут пятнадцать томимся под изнуряющим солнцем. Кто был в Питере и окрестностях Финского залива прекрасно знают насколько безжалостно сочетание палящего летнего солнца и высокой влажности воздуха, поэтому данный факт стоит воспринимать всерьез. Внезапно привычный ход развода нарушила произнесенная кем-то из сержантов фамилия Вашего покорного слуги. Я не сразу осознал сей факт, и лишь повторная команда заставила меня вернуться в реальность и выйти из строя. Сделав два шага и доложив по форме, я оказался рядом с внушительных габаритов майором. Он еще раз поинтересовался моей фамилией и, удовлетворившись ответом, приказал следовать с ним. Сказать, что мне было не по себе, значит не сказать ничего. В моей голове пронеслись сотни мыслей, но ни одна из них не несла в себе ответа на логично возникший вопрос, что же произошло и чем моя скромная персона привлекла внимание офицера, своим внешним видом больше напоминавшего матерого бойца спецподразделений. Ответ был комичным донельзя.
Задолго до этого дня, когда мы только-только прибыли в расположение учебного центра и еще не вкусили всей прелести учебы, мы проходили через многочисленные бюрократические процедуры от простых анкетных опросов до психологического тестирования. И один из таких опросов, возможно, и стал отправной точкой или еще одной случайностью в бесконечной череде событий, определивших ход моей жизни. В штабе учебного центра мы, в который уж раз, вновь и вновь озвучивали свои анкетные данные, по очереди садясь перед оператором персонального компьютера и отвечая на его вопросы. В кабинете раздался звонок и ефрейтор неожиданно быстро удалился из помещения, оставив меня скучать в одиночестве. Наличие неопределенного количества свободного времени и откровенная тоска по компьютерной технике сделали свое дело и я, забыв о возможных последствиях, начал ознакомительные мероприятия с представленным образцом вычислительной техники. Минут через пять ефрейтор вернулся и, пожалуй, мне повезло, что вернулся он один. Заметив мое любопытство, он поинтересовался степенью моей подкованности в данном аспекте и, получив ответы на свои вопросы, вернулся к исполнению своих непосредственных обязанностей. Естественно, что об этом инциденте я забыл уже к вечеру того же дня, но ничего в жизни не случается просто так, в чем я на собственной шкуре и убедился много позднее.