Вадик словно почувствовал меня спиной, обернулся. Он помахал мне рукой, хотя совсем не изменился в лице. Признаться, и я был не слишком рад его видеть. Но когда речь идёт о друге, приходится кое-чем жертвовать.
Мы поздоровались. Я подсел рядом, и электронный бармен налил мне такую же кружку светлого безалкогольного напитка.
За встречу! мы сдвинули кружки, и отхлебнули по паре глотков.
Некоторое время мы просидели молча. Глаза начали привыкать к полумраку, и теперь между экранов на стенах, я мог видеть совсем маленькие камеры, наблюдавшие за тем, что происходит в баре. Это необходимо для безопасности посетителей. При желании можно было бы поставить камеры размером с игольное ушко, но Федеральная Служба Наблюдений ни от кого не пряталась. Наоборот, то, что объективы были заметны даже при таком освещении, играло положительную роль: никто не смел забыть, что всякое его противоправное действие будет зафиксировано документально.
Как у тебя дела? спросил Вадик.
Нормально, спасибо.
Как с Мариной?
Тоже всё хорошо, я отхлебнул ещё глоток, через два месяца мы поженимся.
Хорошо, Вадик хлопнул меня по плечу, тогда твоя жизнь наладится. И с деньгами станет посвободнее.
Я всё невольно посматривал на камеры. Нет, они меня совершенно не беспокоили. Чего мне беспокоиться? Я не собираюсь нарушать закон. Я признателен судьбе за то, что мне приходится жить именно в это время, а не раньше. Ведь тогда практически всю работу, в том числе и самую тяжёлую, выполняли люди, только кое-где им на помощь приходили роботы. И при этом люди ещё хотели жить вечно! То ли дело теперь просто куча свободного времени. Присутствие в офисе с десяти до шести превратилась в пустую формальность, всё равно все реальные задачи решают роботы. Офис для настоящего человека выполняет социальную функцию: здесь люди просто общаются.
Если офисным работникам и платят что-то за присутствие на рабочем месте, то уж конечно не за то, что они делают вид, будто в самом деле работают!
Чего мне опасаться камер? Я же не собираюсь кого-то убивать! Или совершать самоубийство нет, ни в коем случае. У меня всё прекрасно: я молод, здоров, у меня нет вредных привычек, зато у меня есть красавица-невеста, которая через два месяца станет моей женой. И Вадик прав: с деньгами станет посвободнее.
Хотя, что деньги? Когда вся работа выполняется роботами, товары имеют весьма условную цену. Даже по сравнению со студенческой стипендией, которая и сама по себе-то, можно сказать, является не деньгами, а скорее данью прошлому, стоимость продуктов и товаров первой необходимости просто ничтожна.
Но у меня есть мечта, и я когда-нибудь её осуществлю. Пусть для этого потребуется очень много денег, главное задаться такой целью и запастись терпением, а уж деньги-то накопятся.
Признаться, копить я начал уже давно, просто Вадик об этом не знает даже другу не стоит рассказывать абсолютно всё. Именно поэтому он думает, что у меня не очень с деньгами.
Мы посидели ещё какое-то время молча. Подскочила девчушка на роликах и в шотландке, с собранными в хвост русыми волосами.
У вас всё замечательно? уточнила она.
Да, спасибо, я потрепал её за щеку. И она покатила дальше, напевая одну из популярных песенок.
Что-то такое я должен спросить у Вадика? Я ещё шёл и думал: не забыть спросить!..
А, вспомнил:
А у тебя как дела?
Вопрос абсолютно дежурный, но ты должен задавать его, даже если ответ тебя не слишком интересует. «Как дела? Нормально!» традиционная пара реплик. Но если ты сидишь в баре и пьёшь светлое безалкогольное пиво с другом, ты должен спросить его об этом. Тем более, что он уже сделал это в начале беседы.
А у тебя как дела?
Вадик поднял на меня свои воловьи, отчего-то всегда чуть мутные глаза:
Плохо.
Плохо?! Вот тебе раз, как гром среди ясного неба!
Что случилось?
Мы с Ольгой расстались.
Расстались с Ольгой?! перед глазами встала молодая женщина с лицом, на котором всегда читался отпечаток потерянности, и длинными руками, свисающими, словно ветви плакучей ивы. Ты что, с ума сошёл? Она же твоя жена!
Я не могу с ней, он снова посмотрел на меня, не могу, понимаешь? Чужая она мне!
Да как же чужая! Она ж в невестах у тебя полгода ходила, потом женой тебе была почти четыре года! И вот так взять, и разрушить всё?