Никак дрыхнешь?
Нет
Я по голосу слышу! А здесь, между прочим, жизнь бурлит и кипит.
Здесь это где?
В Крыму, разумеется! Ржавчик тут же съехидничал: Я о нашем союзе, если ты уже запамятовал.
А что, чей-нибудь день рождения?
Не угадал!
Умер кто-нибудь?
Пальцем в небо!
Слушай, Миш, не до тебя, ей-бо. Если все живы-здоровы
Я письмо тебе написал! По электронке. Ты что, не читал?
У меня их два миллиона скопилось.
А ты посмотри среди сегодняшних.
Не буду я ничего искать, возмутился Павел. Раз позвонил, будь добр, объяснись.
Что ж, разъясняю: у нас транш, Паша! Самый что ни на есть срочный!
То есть?
То есть творческая командировка. Оплачиваемая и симпатичная.
Миш, ну какие командировки! В нашем-то возрасте. У меня дела, писанина. Опять же спина бо-бо, поясница
У всех бо-бо, но пыхтим-терпим, небушко коптим. Тем более такой шанс. Мы не подсуетимся, другие перехватят.
Пусть.
Пашунь, я тебя умоляю! Мы же племя сорокалетних обязаны помогать друг другу. Смотри, какой молодняк кругом наглый пошел, совсем стыд потеряли. Гардемарины, бляха-муха! Кафедры в двадцать пять захватывают, в тридцать докторские норовят защитить, в замминистры выползают. Ты ведь не из таких, правда?
Меня в замминистры не выберут.
И меня не выберут. Хотя и напрасно. Так что внемли и прислушайся. Я ведь другим мог звякнуть осчастливить, так сказать, и порадовать. А я сразу к тебе Ты пойми, не будем друг другу помогать, дуба раньше времени дадим, плесенью покроемся.
Собственно, я не отказываюсь
Вот и дуй к нам. Часиков в пять в Крыму. Проведем что-то вроде оргсобрания. Весь актив уже предупрежден. Там и ознакомлю с подробностями.
Не знаю протянул Куржаков. Отказывать Ржавчику всегда было сложно. Даже в самой малости. Постараюсь, конечно
Уж постарайся, сделай милость! А то ведь заклеймим. Уедем, и останешься тут один аки перст. С шансоном своим Миша неделикатно засмеялся, и Павел покраснел. Дурное оно быстро распространяется. И радует людей, в отличие от премий. Всего-то пару песен засветил по неосторожности, но сметливый народ тут же пронюхал.
Значит, опять будем продаваться?
Опять и снова, Паш. Давно пора привыкнуть. Ты уже не в стране советов прозябаешь, кругом капитализм оголтелый.
Скорее феодализм.
Не суть важно. Главное, вся страна барахолка. Распродажа душ, нефти и тел все поставлено на конвейер.
А мы чем торговать будем?
Умом, естественно. Между прочим, продать ум не то же самое, что продать душу.
Ты думаешь?
Я знаю! Пойми, Паш, грустно не продать душу, грустно продать ее дешево, Ржавчик захохотал. Шучу, конечно. В этих сделках, старик, как ни мудри, всегда проиграешь. В общем, забегай, ждем-с
***«Обстоятельства граней» так он это когда-то назвал. В каждой ситуации могли найтись свои друзья и недруги, свои открытия, свои соприкасающиеся грани. Судьба раскручивала барабан, и каждый день преподносил свой неожиданный лот. Получалось почти как в кубике Рубика надо было лишь зорко вглядываться, стараясь и в новом непривычном состоянии ситуационно совпасть гранями с изменившимися обстоятельствами. Можно было страшиться неведомого, а можно было напротив получать от этого удовольствие, относясь к происходящему как к нескончаемой игре. Плоскости разбивались на полосы и отдельные фрагменты, обыденное ставилось с ног на голову, привычное выворачивалось наизнанку. Вчерашние враги волею неведомого оказывались рядом, а верные союзники перемещались в окопы противника. Жизненный калейдоскоп без устали демонстрировал новые и новые узоры.
Заканчивалась армия, подходил дембель, и все! Цепляться за ускользающее было бессмысленно происходило роковое смещение граней. Бывший армейский побратим оказывался на другой стороне баррикад. Как и бывший друг, неожиданно разбогатевший на продаже водки и даже прикупивший по случаю пару магазинов с гончарным заводиком. Первый прекращал отвечать на звонки, второй и вовсе глядел, не узнавая, кривил губу и шевелил бровью вроде как пытался припомнить и не припоминал. По всему выходило, что тот и другой предавали бывшую дружбу, бывшее соитие душ, хотя на самом деле никто никого не предавал. Всего-то и следовало принять как факт, что, провернувшись, грани в очередной раз разошлись. Как Россия с Николаем Вторым, как повзрослевший Малыш с толстяком Карлсоном. Глупо берегу обижаться на отчалившую лодку. Глупо и недальновидно.