Официант белеет и исходит потом. Теперь он либо принесёт то, что хочу я, либо
Эй! Ты чего Джерри пугаешь?!
Не знаю, какой инстинкт во мне срабатывает, но вместо того, чтобы обернуться на грубый окрик, я кубарем скатываюсь со стула и прячусь за массивной ножкой стола. Выстрел, больше похожий на раскат грома, превращает стул в щепки. Я прикрываю глаза рукой. Джерри голосит, как шальная девка, и уносится в кухню. Убийца стреляет в ножку стола, но та оказывается крепче стула.
«Да из чего он палит?!» думаю я, контуженно встряхивая головой.
Выходи, Гринж!
«Да что же вам всем так неймётся?!»
Давай лучше ты сюда, приятель!
Полы слабое место нашей страны. Особенно в таком климате. Доски рассыхаются меньше, чем за год, и без скрипа по ним уже не походишь. Уж поверьте наёмному убийце.
Бегущий на меня стрелок либо идиот, либо отчаянный храбрец. Оба варианта так себе. Он вскакивает на стол. Хочет перегнуться вниз и всадить в меня дроби. Вот только я уже под столом, оба револьвера в руках. Предупреждаю поганца, что я вооружён, а моя репутация не бабкина брехня. Вот незадачливый авантюрист и попал в ловушку. Попытается спуститься откушает свинца. С другой стороны, и мне не вылезти. Скрип выдаст меня с головой.
Эй!
Чего?
Тебя хоть как звать-то?!
Пошёл в жопу, Гринж.
О, интересное имя, Пошёл-в-Жопу. Откуда ты?
Больше убийца мне не отвечает. Наверное, настроение пропало.
Сколько Консул даёт за мою голову?
Молчок. Надо же, двое бугаев в двух разных городах пытаются отправить меня на свидание со Всевышним или рандеву с Чёртом, но не рассказывают, ради чего так надрываются. Ладно, у первого я и не спрашивал.
С каждой секундой ожидания незадачливый убийца приближается к своей глупой смерти. Ведь все знают, что Гринжа в одиночку не взять. Максимум сдохнуть с ним за компанию. Но не взять.
«Интересно, Пошёл-в-Жопу об этом вообще знает?»
Проходит минут пять. Десять. На полу удобно, хотя я и предпочитаю пуховые матрасы. Но в дороге чего только не случится. Тем более на работе.
Эй! Эй!
Да чего тебе?!
Давай слезай уже, и покончим с этим. Ты попробовал, не получилось. Расскажешь на небесах, что чуть было не убил самого Гринжа! Из всех претендентов ты ну, месте на пятом. Для такого дуболома неплохо!
Заткнись!
Так я ж со всей душой, приятель.
Горький запах дыма щекочет ноздри.
Ты там что, куришь, что ли?!
Не твоё собачье дело!
Ты пришёл убивать самого Гринжа! Так что это моё собачье дело!
Ну, курю! И что с того?!
Сволочь! А ну угости меня!
Ага, чтобы ты меня прикончил?
Не стану я тебя убивать.
Мне тебе на слово, что ли, верить?
Боже, какой идиот.
Да!
Держи карман
Всё равно у тебя никаких шансов. Рано или поздно ты уснёшь, и я тебя грохну, только в этом случае мы оба потратим дохрена моего драгоценного времени. Вместо этого можем покурить как два старых приятеля и обсудить ситуацию. Может, даже замнём.
Он молчит так долго, что я начинаю скучать и подумываю поколотить каблуками в столешницу.
Ладно.
Что?
Я верю тебе.
Вот и славно. Давай, спускайся.
Нет. Ты первый.
Тогда выбрось подальше винтовку, из которой разнёс в щепки прекрасный стул.
Я поставлю её.
Дулом вверх.
Хорошо, дулом вверх. А ты выбрось револьвер.
Огромный приклад, спусковой крючок, что твой полумесяц. До сих пор не знаю, что это было за чудовище. Хмыкнув, отправляю покататься по доскам своего верного друга.
Ладно, условия он выполнил. Конечно, всегда есть опасность, что у противника окажется пистолет, или, скажем, нож, но на то она и жизнь, чтобы рисковать. Выдохнув, я резко перекатываюсь и вскакиваю. Вместо того, чтобы хвататься за винтовку, мой убийца вскидывает руки. В его зубах курится хорошая, плотная самокрутка. Улыбнувшись, я выхватываю второй револьвер и стреляю ему в лицо. Ненавижу самоуверенных дилетантов.
Эй! Я подхожу к кухне и стучу в дверь. Разборки окончены. Тащите своё рагу, да побольше хлеба и эля.
Стресс я умею только заедать. Или запивать, но свежая голова мне ещё понадобится.
Итак, Консул устроил на меня охоту. Дурачок в Мордпридже мог быть приглашением, попыткой заново вернуть меня на службу. Но этот дуболом Точно охота. За какие-такие грехи Консул решил меня наказать, один Бог знает. Вот только теперь изрядная часть душегубов нашей великой страны не даст мне покоя. А это не дело.