— Ты специально?! — Алдыбей налетел грудью на Пола, толкнул его.
— Специально, да?
— Ну-ка… — Клайс встал между ними. — Ты сам сделал выбор. И сам ответил за него. Нечего быть идиотом.
— Отдавай ручку! — прохрипел Алдыбей.
— Ручку? — удивился Пол. — С какой стати?
— Отдавай! Я честно выполнил!
— Честно? А сколько раз ты прокукарекал? Вроде мы договаривались, что три, а ты — сколько?
Полтора?
— Отдай! — Алдыбей бешено сверкал глазами, но наброситься не решался.
— Остынь, — сказала ему Грета. — Мы все слышали уговор.
— Но сторож!..
— Нечего было слезать! — Клайс издевался уже в открытую, улыбаясь с откровенным цинизмом. — А слез, так надо было ногой по яйцам!.. А ты — дяденька, отпустите!.. Дяденька, простите!..
— Алдыбей — цурка! — подхватил подъехавший Бонга, чистенький и свежий, как всегда по утрам. — Цурка косоглазая!
— Сам ты цурка! — закричал на него Алдыбей. — Цурка Бонга!
— Маменькина цурка!..
— Хватит, — приказала Грета. — Бонга, вечно тебя приходится ждать! Пойдемте! Пол, ты идешь?
Алдыбей, оттолкнув Бонгу локтем, быстрым шагом обогнал их, всклокоченный и злой.
— Ой-ей-ей! — вслед ему загнусавил Бонга.
— Может, макнем толстяка в сугроб, — предложил Клайс.
— Мы опаздываем, — сообщил Пол, глянув на часы. — Может, пробежимся? А, Грета?
— Побежали, — согласилась она.
Бонга в два счета обогнал их на зимней резине, и, не удержавшись, впаял ногой Алдыбею по заднице, проезжая мимо.
3
У дверей кабинета истории Церкви уже собралась толпа. Кто-то сидел на подоконнике, кто-то — на полу, кто-то разглядывал хрестоматийные картинки, нарисованные на стенах. Грета, подойдя, отыскала взглядом Марека, но тут Клайс поймал ее за рукав.
— Позже.
Марек на секунду встретился с Гретой глазами и отвернулся, чтобы скрыть ненависть. Один из тех, кто попал в яму с кольями, был его приятелем, вспомнила Грета. Пол взглянул на часы, поморщился.
— Могли и не бежать. Он опять опаздывает.
Бонга швырнул свой бэг к стене, уселся на него.
— Он всегда опаздывает. В прошлый раз он опоздал на двадцать минут.
К Клайсу подошла Лейз. Сегодня ее юбка была немного длиннее. Грета отвернулась и стала смотреть в окно, как снег засыпает железные тренажеры на спортивной площадке. Учитель истории Церкви был самым странным человеком, какого ей доводилось встречать. Во-первых, он опаздывал и не ставил плохих отметок. И еще он умел рассказывать так, что в классе стояла гробовая тишина, раздавался лишь его спокойный голос с теплыми интонациями, который учитель никогда не повышал. Но самым замечательным в нем было лицо, такое же терпеливое и спокойное, как у распятого Монстроборца на той фреске в Фундаменте…
Грета не пропустила ни одного его урока, с тех пор, как по воскресеньям дополнительно ввели факультатив истории Церкви. Толпа учащихся зашевелилась. Учитель шел по коридору. Грета постаралась поймать его взгляд, и ей это удалось.
— Здравствуй, Грета, — сказал он. — Ты принесла справку?
— Вот, — она протянула ему лист с больничным штампом и неразборчивым почерком, какой обычно бывает у врачей. Он спрятал листок в карман плаща, подошел к двери.
— Грета, почему ты не надеваешь юбку? — прошипел возле уха ядовитый голос Лейз. — Правда, что у тебя кривые ноги?
— Ты уже успела отсосать у моего брата? — поинтересовалась Грета.
— Отстань от нее, — попросил Клайс.
— Сам от нее отстань!
Учащиеся уже затягивались в класс. Грета и Лейз какое-то время мерились взглядами, стараясь вложить в выражения лиц как можно больше презрения, но Клайс схватил Грету за рукав и потащил за собой.