Когда я закончил, Боцман спросил:
-- Кто такой Назаров? Я объяснил. Артист:
-- Что с ним сделают?
Я повторил то, что сказал мне Волков.
Муха:
-- Ты в это веришь?
-- Нет. В досье есть копии материалов уголовного дела, его завела Генеральная прокуратура. Приписки в объемах работ, расхищение стройматериалов. Ущерб -- около шести тысяч рублей. Квалифицировано: в особо крупных размерах. При миллионных оборотах -- в ценах тех лет -- вряд ли размеры эти такие уж крупные. После взрыва яхты дело закрыли -- в связи со смертью обвиняемого.
Трубач:
-- Думаешь, теперь откроют?
-- Не исключено
-- И посадят?
-- Постараются.
Док:
-- У него будут хорошие адвокаты.
-- А у них -- хорошие прокуроры.
-- Грязное дело, -- сказал Муха.
Я кивнул:
-- Да. Но они выкупили Тимоху.
-- Выходит, у нас нет выбора? -- спросил Артист.
-- Почему? Выбор всегда есть. Сам знаешь: быть иль не быть.
-- Значит, закрыли тему, -- заключил Док.
Мне было интересно, как они отреагируют на сообщение о пятидесяти тысячах баксов, которые я выжал из Волкова за эту работу. Вяловато отреагировали. Лишь Трубач с усмешкой сказал:
-- С этого надо было начинать!
-- Эти бабки можно заработать более простым способом, -- заметил Боцман.
-- Каким? -- заинтересовался Муха.
-- Банк ограбить.
-- Это, конечно, намного проще, -- согласился Муха.
Вот так они и отреагировали. И я понимал почему. Эти пятьдесят тысяч были как орден, который любят обещать генералы, ставя трудную боевую задачу. А какой нормальный солдат думает об ордене перед боем? Между каждым из нас и этими деньгами стояло дело, поэтому они и ощущались как некая эфемерность. Они словно бы еще не существовали.
Подошел Валера, напомнил:
-- Время.
Мы поднялись на восьмой этаж. Валера впустил нас в квартиру, сам остался на лестничной клетке и запер за нами дверь. Я успел предупредить ребят о прослушке, поэтому осматривались они молча. В комнатах никого не было, а на кухне, как и накануне, сидел тот же молодой парень в штатском с тем же кейсом, прикованным к руке, и читал те же "Известия". Он никак не прореагировал на наше появление, даже мельком не глянул, и у меня создалось впечатление, что он -- часть стандартного кухонного набора. Как газовая плита. Или как холодильник.
Минуты через три стукнула тяжелая входная дверь, и в спальне, где мы расположились, потому что в других комнатах для шестерых было тесно, появился полковник Голубков, а с ним -- какой-то штатский, лет пятидесяти, довольно высокий, в хорошо сидящем на нем темном костюме, с уверенным лицом. Он был явно той же породы, что и Волков, разве что калибром поменьше.
-- Александр Николаевич, -- представил его Голубков. -- Он руководит операцией.
"Нифонтов, -- вспомнил я. -- Генерал-майор".
Он быстрым внимательным взглядом оглядел нас. Показал на часы на моей руке:
-- "Командирские". Сменить.
Боцману -- на его спецназовские ботинки:
-- Сменить.
Мухе -- под курткой у него была офицерская рубашка "хаки":
-- Сменить.
Еще раз окинул нас общим оценивающим взглядом и недовольно покачал головой.
-- Туристы, значит...
-- По легенде -- да, -- подтвердил Голубков. -- Кто откуда: из Калуги, из Москвы, из Подольска. Случайно оказались в одной группе.
-- Туристы -- допустим. А насчет случайно... Нет. Они же -- как горошины из одного стручка. Взвод. Посмотрите внимательно.
-- Вы правы. Команда, -- согласился Голубков. -- Может, пусть так и будет -- команда? Спортсмены, допустим. Вторая сборная Московской области. Легкая атлетика. Или биатлон.
-- Стрельба, -- поправил Нифонтов. -- Это им ближе. Как они оказались на Кипре?
-- В порядке поощрения. Награждены бесплатными путевками за третье место на первенство области.
-- А почему не за первое? -- спросил я.
-- Проверяется, -- объяснил Голубков.
-- Кто дал путевки? -- уточнил Нифонтов.