И боевиков Исы Мадуева взяли чисто, и с Жеребцовым разобрались, и от "Су" увернулись. Но осталась ли еще хоть крошка от лимита удачи -- хоть пара капель на донышке? Так вот иногда в горячем деле мучительно соображаешь: хоть пара-тройка патронов в магазине твоего "калаша" еще есть или все, финиш? И ведь пока не выстрелишь, не узнаешь.
Но лимит вроде мы еще не весь выбрали -- к мосту мы подъехали довольно быстро и остались при этом незамеченными. Патруль у моста был небольшой -человек пять. Они сидели у небольшого костерчика и курили, отложив в сторону свои автоматы. Правда, въезд на мост преграждал поставленный поперек грузовик. Это было хуже, с ходу не прорвешься. Но и обратного пути у нас не было -- вот-вот должны появиться "акулы".
Тимоха оглянулся на меня. Я кивнул: начинаем. Никаких приказов мне отдавать не пришлось, все и без меня знали, что делать. На широкое переднее сиденье втиснулись Муха и Боцман, пристроились поудобнее, положив стволы на нижнюю рамку лобового стекла. Благо, самого стекла не было -- его разбило камнями. Мы с Доком скорчились по правому борту, а Артист и Трубач -- на левом. Артист был левшой, ему это было в масть, а Трубачу без разницы -- он и с левой, и с правой руки навскидку жало у осы отстреливает.
Тимоха газанул, "ровер" рванулся к мосту. Те, у костра, услышали нас метров за сто. Повернули головы и начали вглядываться, недоумевая, что бы это могло быть. С тыла они опасности не ожидали. Когда мы были уже метрах в пятидесяти, они начали медленно подниматься, в тридцати -- суматошно похватали свои автоматы. Но было уже поздно. Двумя короткими очередями Муха и Боцман уложили всех пятерых вокруг костра. "Ровер" резко затормозил перед грузовиком, Тимоха соскочил с водительского сиденья и залег с "Калашниковым", страхуя нас, а мы вшестером навалились на "зилок", пытаясь откатить его в сторону. Хрена с два -- ни с места. Муха метнулся в кабину, снял "зилок" со скорости и с ручника. Теперь он легко пошел, но секунды четыре мы потеряли. Я обложил себя предпоследними словами, но что толку? Удача -- барышня капризная, небрежности она не прощает. И точно: только мы собрались попрыгать в "ровер", как из блокпоста, стоявшего метрах в тридцати от моста, высыпало не меньше двух десятков "духов", и такая пальба пошла, что нечего было и думать уходить на "ровере". У них тоже стрелки были не из последних, а битком набитый открытый джип -- лучше цели и не бывает. Так что пришлось нам распластаться под прикрытием грузовика и железных мостовых ферм и уйти в глухую оборону. Под нашим огнем они тоже залегли и начали короткими перебежками брать мост в полукольцо.
Худо дело. Продержаться мы могли столько, на сколько хватит патронов. А этого добра у них было намного больше. Прорваться к ним в тыл -- нечего было и думать, с блокпоста подвалило еще человек десять. Скатиться в ущелье Ак-Су -- тоже не выход. Пока мы будем пластаться по крутым откосам, они с моста выбьют нас поодиночке, как на учебных стрельбах.
Был только один выход. Плохой, но другого не было.
Тимоха оглянулся, крикнул мне:
-- Валите по одному! Я прикрою. Потом прикроете меня.
Это и был тот самый единственный выход. Я приказал:
-- Док, пойдешь первым! Пленки береги! Артист -- за ним! Потом Муха, Боцман, Трубач!.. Начали!
Огнем из шести стволов мы заставили всех "духов" воткнуться носами в землю. Док двигался грамотно, от одной несущей двутавровой стойки к другой. Когда он оказался на той стороне моста, мы дали "духам" возможность поднять головы и немного пострелять, а потом повторили. Артист нормально ушел, Боцман тоже. Муху, по-моему, зацепило--в ногу, к последней ферме он уже перебегал, прихрамывая. Но все же перебежал.