Это не «историзм» в гегелевском смысле, так как природа человека всегда остается одной и той же. Это разворачивание закономерностей человеческой природы, суть которых в противоборстве двух полей психики: поля эгосистемы и поля интеллекта. Об этом типе эволюции писал Леви-Брюль, отрицая эволюцию в смысле изменения природы человека. Такую же позицию занял К. Ясперс в «История и ее смысл».
О кризисе современных правовых государств пишет ряд исследователей, например П. Новгородцев «Кризис современного правосознания», Н. Хомский «Государство будущего», Б. Рассел «Воздействие науки на общество», С. Хантингтон «Столкновение цивилизаций», А. Шлезингер «Циклы американской истории», М. Игнатьев «Права человека как политика и как идолопоклонство», М. Горбачев «Размышления о прошлом и будущем» и др. М. Игнатьев в книге «Права человека как политика и как идолопоклонство» говорит о кризисе прав человека, которую он видит в отрыве современной теории прав человека от естественного права. Действительно, общая воля Ж-Ж Руссо, которая является базовой идеей теории правового государства не имеет под собой никакого основания вне теории естественного права. А естественное право, как утверждение единой природы человека, единых закономерностей человеческой психики и общества, не может существовать вне философии рационализма Платона, Декарта, Спинозы, Эйнштейна. Кризис современного правового государства это кризис философии рационализма и кризис теории естественного права.
Каковы пути выхода из кризиса? Правовые государства не могут существовать как системы национального права, поскольку системы национального права не имеют ничего общего в своей основе и противостоят друг другу как множество уникальных цивилизаций. Эта фиктивное объяснение конфликтов современной геополитики, в основе которого философия иррационализма неокантианства. Истинная подоплека таких ссылок на уникальность всей национальных государств в старом расщепленном шизоидном сознании. Если не вернуться к научному контролю, и строить теоретические системы из нагромождения пустых софизмов, правовые государства просто перестанут существовать и человеческие сообщества вернуться либо к временам деспотии Левиафанов, либо к временам всеобщей войны античных демократий-тираний.
Дальнейшее развитие правовых государств возможно только на той основе, на которой они зародились: на основе научного контроля естественного права. Тогда национальным правовые системы понимаются как ответвления системы общечеловеческого естественного права. Научный контроль на сегодня находится в таком же кризисе как и правовые государства, что связано с упадком философии рационализма. Победа эмпиризма сильно препятствовала развитию психологии, как пишет ряд исследователей (Маслоу, Олпорт и др) в силу того, что сознание перестало быть объектом научного исследования. Решить эту проблему может только «научная революция» смены научной парадигмы, и переход от дарвино-позитивистского мировоззрения к философии рационализма и эпистемологии энергетики. В свою очередь становление научного контроля укрепит позиции естественного права и позволит создать систему международного контроля национальных правовых систем: Международное сообщество естественного права, которое будет представлено ученными из стран всего мира.
О таком международном институте мечтали еще великие борцы за гуманизм и пацифизм, сторонники единой научной цивилизации и единой природы человека, Бертран Рассел и Альберт Эйнштейн.
Глава 1. Субстанция Духа
1) Кризис в гуманитарной науке
2) Научный материализм
3) Мистика бога и дьявола
4) Метафизика интеллекта
5) Теория психической энергии
1) Кризис в гуманитарной науке
Чтобы понять всю глубину кризиса наук о человеке (гуманитарных, социальных наук), важно понимать то значение, которое для этих наук имеет философия духа, и то плачевное состояние, в котором находится эта философия духа.
Прежде всего, далеко не вся философия признает субстанцию духа. Например, все направления философии материализма считают психику человека только функцией мозга, биологическим феноменом, который не нуждается ни в какой дополнительной психической или духовной субстанции для своего объяснения. На той же позиции стоят эмпирики. Достаточно вспомнить знаменитое определение «Я» у Давида Юма, которым он по меткому выражению Бертрана Рассела «изгнал субстанцию из психологии», чтобы в этом убедиться. «Что касается меня, то когда я самым интимным образом вникаю в то, что называю своим Я, я всегда наталкиваюсь на ту или иную единичную перцепцию тепла или холода, света или тени, любви или ненависти, страдания или удовольствия. Я никогда не могу поймать свое Я отдельно от перцепции и никак не могу подметить ничего, кроме какой-нибудь перцепции», пишет Юм.