Лепски глянул на часы. 18.00. Рабочий день закончился.
- Что ему надо?
- Говорит, что хочет сделать очень важное сообщение, но желает сделать это лишь в присутствии лучшего детектива. - Чарли Тэннер явно
подавил смешок. - Так что, впустить?
- Над чем это ты хихикаешь, Чарли? - рявкнул Лепски. - Раз парню нужен лучший детектив, пусть войдет.
В комнату вошел упитанный, хорошо одетый подросток лет десяти, с круглым, луноподобным лицом и в больших очках.
- Вы мистер Лепски? - спросил он на удивление спокойно.
- Да, он самый, - ответил Лепски, сдвигая шляпу на затылок, - у него была привычка не снимать головного убора даже в помещении. Он полагал,
что это придает ему крутой вид, как в кино.
- Дежурный сказал, что вы здесь - лучший сыщик. Это правда?
Лепски самодовольно ухмыльнулся;
- Это факт, сынок. И что же тебе нужно?
- Я хочу сделать заявление насчет серьезного преступления.
- Вот как? Слушай, сынок, я занят. Что ты называешь серьезным преступлением?
- Киднеппинг, - ответил юный толстяк.
- Киднеппинг? Ты это серьезно?
- Но ведь это серьезное преступление?
- Безусловно. - Лепски почесал затылок, для чего ему пришлось приподнять шляпу. - Слушай, сынок, если ты попусту тратишь мое время, ведь я
могу и рассердиться. Ты говоришь серьезно или просто умничаешь?
Толстячок с достоинством взирал на инспектора.
- Так вы хотите, чтобы я сделал заявление, или нет? Я должен быть дома к обеду. Если я опаздываю, мой отец начинает зудеть. А я больше
всего на свете ненавижу, когда мой папаша начинает зудеть.
- Хорошо, садись и выкладывай, - сказал Лепски, сдвинув шляпу на затылок. - Кого украли, где, когда?
Парнишка огляделся, подвинул стул, удобно устроился на нем и положил пухлые ручки на еще более пухлые ляжки.
- Чтобы сэкономить время, может, вы сразу запишете в протокол, кто я такой, где живу, а потом я сделаю заявление?
Лепски изобразил звук электропилы, врезающейся в сучковатое бревно.
- Мой папа тоже издает такие звуки, - спокойно отметил мальчик. - У него проблемы с пищеварением.
- Ладно. - Лепски достал чистый бланк из ящика письменного стола. - Итак, сынок, твое имя?
- Фредерик Уайтлоу. И не называйте меня, пожалуйста, “сынок”. Друзья зовут меня бурдюком, так то друзья. А к вам это не относится.
Лепски барабанил пальцами по столу.
- Правильно говоришь. Значит, Фредерик Уайтлоу.
- Да, мой отец - Хуберт Уайтлоу, владелец нескольких магазинов самообслуживания, - самодовольно сказал толстячок.
Лепски стал слушать внимательнее. Уайтлоу-старший принадлежал к городской элите.
- Так, - произнес он, делая очередную запись, - а живешь ты на вилле “Вербена” на Оушн-роуд.., верно?
- Именно там.
- Хорошо. Так что же насчет похищения?
Толстячок засунул указательный палец в правую ноздрю, повертел там, но не нашел для себя ничего интересного.
- Я наблюдаю за жизнью птиц, мистер Лепски.