Войдя в гостиную, он застал ее в излюбленной позе -
стоящей перед раскрытым окном, ведущим в сад.
Она повернулась и улыбнулась ему.
- Завтрак на столе, мадам.
- Спасибо, Смит.
- Надеюсь, концерт прошел с успехом, мадам?
- Думаю, что да, - улыбнулась Шеннон, - или же все были добры ко мне. Играть для друзей - это совсем не то, что играть для критически
настроенной аудитории.
- Да, мадам, я понимаю. Очень жаль, что не смог его послушать.
- Не расстраивайтесь, Смит. Концерт записан на пленку. Я взяла для вас копию.
Она сделала жест в сторону письменного стола.
- Можете взять и послушать, когда будет время. Мне интересно услышать ваше мнение.
Лицо слуги засветилось неподдельной радостью.
- Спасибо, вы очень добры ко мне, мадам. Он взял кассету, поклонился и вышел. “По крайней мере, у меня есть хоть один преданный и
бескорыстный друг, - подумала Шеннон. Она была в подавленном состоянии. - Друзья? - думала она. - У нее нет , настоящих друзей”.
Окружающие завидовали ей, ведь она была женой богатого и весьма влиятельного человека. Многие слушатели ее концертов, несомненно, по-
настоящему любили музыку, но все равно интерес к ее выступлениям подогревался тем фактом, что она жена Джемисона. Джей и Мэг Уилбуры по-
настоящему преданы ей. Она вспомнила их теплые поздравления после концерта. И ее музыка много для них значила. Да, это настоящие друзья.
Позавтракав, Шеннон встала из-за стола и вновь подошла к двери, ведущей в сад. Если она расстанется с Шерманом, то вместе с ним уйдет
половина ее жизни. Зато вторая станет богаче и насыщенней. Да, она больше не будет миссис Джемисон, окруженной восторженной толпой поклонников,
прислугой, хозяйкой двух домов, не знающей проблем с деньгами. Снобы, конечно же, сразу от нее отвернутся. Шерман, конечно, обеспечит ее, но
нынешнему образу жизни придет конец.
"И что? - говорила она себе. - Все образуется”.
Она чувствовала, что ей нужно поговорить с Мэг, прежде чем окончательно решиться. Это слабость, говорила она себе. Нужно решить все самой,
но, с другой стороны, это важный шаг.
Размышляя таким образом, она разделась и направилась в ванную. Таммиссис Джемисон осмотрела себя в огромном зеркале от пола до потолка.
Отражение вселяло уверенность.
"Если бы у меня только были дети, - думала Шеннон. - Мое тело долго еще будет желанным для многих мужчин, но, увы, не для Шермана”.
С горечью отвернувшись от зеркала, она надела купальник и отправилась на пляж.
***
На следующее утро, без десяти восемь, Эрни Клинг совершил самый необычный поступок в своей жизни. Он надел темно-серый костюм, нацепил
солнцезащитные очки и направился в храм Непорочного Зачатия. В храме он занял место, откуда ему было все хорошо видно, а его трудно было
заметить. Служка уже зажигал свечи на алтаре, орган исполнял Баха. На передних рядах уже сидели прихожане, в основном пожилые дамы, среди
которых иногда попадались пожилые мужчины.
Клинг с веселым цинизмом оглядывался, чувствуя себя волком в овчарне. Наконец он увидел свою жертву. Шеннон вошла в храм и медленно
двинулась по узкому проходу между скамьями.