- Я не люблю поспешную откровенность. Потом военный гений Бисмарка для меня - всего лишь история. Моя вера сегодня - гений фюрера... - тихо и задумчиво сказал Дементьев. Заметив, как при его последних словах в глазах майора метнулась тревога, он, чтобы немного успокоить его, добавил: - Я только что пережил трагедию восьмой дивизии.
- Ах, вы из восьмой? Как же это вы уцелели? Ведь дивизия, я слышал, уничтожена.
- Это не совсем верно, - грустно сказал Дементьев. - Нас бросили в частное контрнаступление. Операция была спланирована правильно, но русские... - Дементьев пристукнул кулаком по столу. - Наши солдаты дрались, как львы, и гибли. После блуждания по лесам и болотам я вывел несколько своих парней и, как видите, вышел сам. И прибыл сюда, чтобы рассказать командованию, что произошло с нашей дивизией. - Помолчав, Дементьев добавил: - И просить назначения. Кстати, вы не в курсе дела: реально сейчас получить назначение? Я слышал, будто таких, как я, здесь больше чем достаточно.
- Я сам из таких, - задумчиво сказал майор. - Но я назначение уже получил. Дело это нелегкое. Кроме всего прочего, здесь уже действует фактор паники, он порождает беспорядок в штабных делах. У вас какие-нибудь связи в штабе есть?
- Никаких.
- Я попробую вам помочь, - помолчав, сказал майор и, улыбаясь, добавил: - Вы не удивляйтесь, что я сразу с вами разоткровенничался. Я люблю людей с открытыми лицами и слепо им верю. Может быть, зря?
- Бывают лица, которые открыты умышленно, - усмехнулся Дементьев.
- Я знаю, знаю! - испуганно согласился майор.
- Если бы вы помогли мне устроиться, я был бы вам весьма благодарен, сказал Дементьев. И это его "если" содержало в себе и некий особый смысл, в котором майор не мог не почувствовать чуть заметную угрозу. - Я офицер, имеющий погоны и фронтовой опыт, но, увы, не имеющий никаких связей. А болтаться в резерве без дела я не смогу, не выдержу. Уйду на фронт рядовым!
Последние слова Дементьев произнес так искренне, что майор посмотрел на него с жалостью и подумал, что перед ним сидит честный, в честности своей ожесточенный фронтовой офицер, бояться которого не следует, а помочь нужно.
- Как с вами связаться? - спросил майор.
- Если я не устроюсь жить подешевле, чем в отеле, мы будем вместе каждую ночь, - ответил Дементьев... - Если же я перейду на частную квартиру, я через два-три дня загляну к вам вечерком. Можно?
- Конечно.
- Спасибо.
После завтрака Дементьев расплатился за двоих.
- Сегодня - я. Пока я бродил по болотам, у меня не было расходов и появились сбережения.
Майор засмеялся:
- Предпочитаю сбережения без блуждания по болотам.
Они дружески простились, и Дементьев пошел в город.
Прежде всего нужно сходить в комендатуру - получить отметку на удостоверении, о которой говорил фельдфебель. Да, порядок есть порядок. Господа немцы больше всего не терпят, когда нарушается порядок... Идти в комендатуру Дементьев не боялся. Ведь он предъявит там абсолютно подлинное удостоверение офицера восьмой дивизии. Оно было отобрано из целой груды документов убитых и взятых в плен гитлеровцев после того самого боя, о котором Дементьев только что рассказывал майору Занделю. У офицера, которому оно принадлежало, оказались еще письма и другие документы, позволявшие знать о нем то, что крайне важно было для его двойника - Дементьева. На удостоверении теперь только фотокарточка была не подлинная, но, по случайности, у гитлеровца и Дементьева оказалось и некоторое внешнее сходство. Это тоже было немаловажным обстоятельством. О своем "предшественнике" Дементьев знал многое, он даже научился писать его почерком...
Словом, Дементьев вошел в комендатуру без тени опасения.