Получить ее благословение.
Тогда я впервые в жизни задумалась, как много значат женщины в жизни женщины.
Идея этой книги пришла ко мне, когда родила моя подруга. Мы стояли бок о бок над ее новорожденным милахой и очень беспокоились за его здоровье, потому что он простудился и сопел. Больше всего мне хотелось сказать «иди поспи, я за ним посмотрю». Но она бы не отдала мне его как бы сильно ни устала, и мой опыт с детьми тут не играл никакой роли. Оставить заболевшего малыша можно только в руках тех, кому этот ребенок так же бесконечно дорог. Для кого он свой. Мужу можно. Маме. Или папе. Тогда я остро поняла, как важно родство или такие отношения, которые почти родственные.
С первым сыном мне помогала свекровь. Мне было, так-то, восемнадцать лет можно сказать, она усыновила нас обоих. Она его обожала, она была бесконечно терпелива с нами обоими. Она не критиковала меня, не отталкивала от ребенка, и все же как-то умудрялась наставлять и учить и приходить на помощь в каждую трудную минуту.
Наше окружение ее за это поругивало: говорили, что она не дает мне достаточно самостоятельности и что в конце концов это мой ребенок (то есть наш с ее сыном). Но для нее наш сын был ее внук, ее обожаемый мальчик, и в этом была ее сила и источник моего бесконечного к ней доверия. Никому, кроме мужа и его мамы, я бы не дала малыша в руки.
Мой ребенок был для нее сокровищем. И мы ее дети тоже.
Я не знаю, как еще можно быть опорой молодой матери, если не так.
К рождению первого ребенка никто не готов ни в восемнадцать, ни в двадцать восемь, ни в тридцать восемь лет. Может быть, в восемнадцать легче признать, что тебе еще нужна мама.
Но вообще-то мама нужна всем.
Наши родители, дай им бог здоровья, далеко не всегда могли быть нам опорой. Многих из нас гораздо чаще критиковали, чем поддерживали, чаще ругали и наказывали, чем ласково терпели и, когда у нас родились свои дети, стиль наших родителей не изменился (не изменился в отношении нас с внуками они могут быть другими, и от их новых способностей, доставшихся не нам, тоже рвет крышу).
А может быть, родители остались в других городах и даже в других странах.
А у кого-то из нас их уже не было на свете.
Связи между нашим поколением и поколением наших родителей довольно напряженные. Даже из лучших побуждений моя мама не могла бы помочь мне растить ребенка она никогда не растила меня. Почти все, кто родился до 1981 года, должны были с 6 месяцев отдаваться в ясли, если только не было надежных бабушек, в редких случаях нянь (с 1981 года декретный отпуск продлили до полутора лет, а потом так же ясли). Родители видели нас пару часов в день, после садика и перед сном: они, если честно, понятия не имели, что происходит в нашей дитячьей жизни. Близость построить на этом довольно трудно. Оставалось делать ставку на послушание.
Но когда у тебя рождается ребенок, это вообще не про послушание. Это очень тревожное дело быть матерью. Младенец бесконечно уязвим, он беззащитен. Долгие годы мы не вспоминали уязвимость и нежность своего детства, свои слезы и свои страхи. Мы выросли, сложили воспоминания в коробку, закрыли крышкой и наклеили надпись: «детство золотое». Пару картинок вставили в рамку и повесили на стену а остальные в коробке спрятали. Но новорожденный крошечный, хрупкий вызывает не только прилив нежности и чувство ответственности. Он пробуждает все наши страхи, всю боль всю, сколько ее есть со времени нашего рождения и до решения быть взрослыми. И по мере взросления ребенка распаковываются все новые и новые архивы эмоциональной памяти.
Вот почему маме нужна мама.
Чтобы не утонуть в этом.
По-честному, все это касается и отцов. Прикосновение к младенцу пробуждает и их а им еще труднее говорить и чувствовать хрупкость жизни, потому что хрупкость это слабость, а слабость это стыдно. Чужую хрупкость можно защитить но куда бы девать свою? В итоге мужчинам часто приходится закрываться от собственных чувств и от своих детей.
Я пишу о матерях, потому что в нашей культуре пока что матери гораздо больше времени посвящают уходу за детьми и общению с детьми почти во всех их возрастах. Матери чаще обращаются за психологической помощью и сотрудничают с психологом в разрешении детских и своих собственных трудностей. Это реальность, которую я вижу вокруг. Но, строго говоря, любой человек, принимающий на себя полновременные родительские обязанности, сталкивается с теми же самыми проблемами и с теми же самыми чувствами, что и матери.