Владимир Георгиевич «выстрелил» прямым взглядом в Акакия Ивановича. Так, словно этот взгляд отрабатывал за «контрольный выстрел».
И потом, гражданин Первый секретарь: я ведь не всегда был начальником АХУ. Совсем недавно, если Вы помните, я занимал пост заместителя министра госбезопасности СССР. Тогда Вы иначе со мной разговаривали
Да, жаль, что Вы не дурак, взгрустнул Мгеладзе. Впрочем, Лаврентий Палыч дураков возле себя и не держал
«Не держал»?
Деканозов бровями «подсобил» голосу.
А почему в прошедшем времени?
Потому, что Берия арестован.
Непрофессионально, Мгеладзе! не потрясся информацией Деканозов. И непредусмотрительно: как бы потом жалеть не пришлось!
Вы мне не верите?! «схватился за кинжал» горец Мгеладзе: у горцев так полагается. Ну, вскипать и хвататься. И то повод-то, какой: оскорбление недоверием! Какой среднестатистический горец стерпит такое?
Не верю!
Деканозов не испугался: ни вида Мгеладзе, ни вида его «кинжала».
Знаете, как апостол Фома говорил: не поверю, пока не вложу персты свои в раны от гвоздей.
Вы хотите доказательств?
Мгеладзе на секунду задумался: уже начал остывать, и нормальная температура позволила ему это сделать.
Хорошо: будут Вам доказательства.
Он поднял трубку телефона.
Это Мгеладзе. Могу я поговорить с товарищем Сталиным?
Как ни старался Деканозов удержать лицо на месте, а не удержал: обронил. А тут ещё и секунды, как нарочно, потянулись издевательски медленно. Неожиданно Мгеладзе подобрался и осторожно выдохнул в трубку:
Здравствуйте, батоно. Как Ваше здоровье?
Так качественно сыграть подобострастие вперемешку с уважением и любовью не смог бы даже сам Берия. И Деканозов понял: это не игра. Но, если это не игра, то Он напрягся в ожидании ответа «с той стороны». Заметив это, Мгеладзе щёлкнул переключателем громкой связи, успев «по пути» даже усмехнуться.
Жив, слава Богу
Деканозов вздрогнул от громоподобного звука. Но в громоподобности никаких заслуг абонента не было: хорошо работала система громкой связи.
и ещё одному человеку
Это не было мистификацией: Деканозов, неоднократно лично общавшийся с Хозяином, мог отличить его голос из тысячи. Он ещё не всё понял, но ему уже стало не по себе. Хотя, глупости говорят люди: «не по себе». Если бы не по себе, а по кому-нибудь другому, совсем другое дело было бы!
А что у Вас?
Тихий голос Хозяина активно растолкал страхи Владимира Георгиевича. Но, увы, лишь освобождая местечко для новых страхов.
Бережно прижимая трубку к уху, Мгеладзе покосился на Деканозова.
У нас, батоно, задержанный Деканозов изображает из себя апостола Фому.
По линии недоверия?
На том конце послышалось нечто похожее на тихий смешок. Акакий Иванович не оставил вождя в одиночестве и поддержал его «здоровым кавказским смехом», пусть и с номенклатурной подкладкой. Так сказать, оценил, одобрил и даже соучаствовал.
И чего же он хочет? перестал горловым бульканьем изображать веселье Сталин.
От того, что Хозяину стало лучше, Владимиру Георгиевичу стало хуже. Услышав голос живого Сталина а для «опознания» ему уже не требовалась экспертиза Деканозов уже не хотел ничего.
Явно наслаждаясь душевными муками задержанного, Мгеладзе осторожно приглушил голос.
Вероятно, батоно, он желал бы убедиться в том, что его покровитель по-прежнему имеет возможность нагло врать Вам в глаза о своей преданности?
Наступила пауза, в продолжение которой Владимир Георгиевич обзавёлся ещё несколькими седыми волосами. Наконец, Хозяин «вышел в эфир».
Передайте, что покровитель уже не сможет покровительствовать ему
Спасибо, батоно, прочувствованно дрогнул голосом Мгеладзе. Желаю Вам нашего кавказского долголетия и здоровья!
На том конце послышалось клацанье рычагов: «дурной привычки» прощаться с собеседником у Сталина не было.
Мгеладзе осторожно положил трубку на рычаги, и долго ещё впечатлялся состоявшимся разговором: не каждый день общаешься с вождём. Наконец, восторгнувшись последний раз, он вопросительно уставился на Деканозова.
Владимир Георгиевич поник головой.
Я скажу всё
Глава одиннадцатая
Итак, с учётом показаний Деканозова и Маленкова, мы имеем полную картину заговора.