Ты, начальник, быстрее, давай, вежливо и, одновременно, строго обращаясь к седовласому водителю, фельдшер быстро барабанила пальцами по лобовому стеклу неотложки, выдавая свою нервозность.
Сейща доедем, пять минут подажжи, с простецким татарским акцентом ответил водитель. По парку не разгонишь-шься.
Здесь явно что-то не так. Не пойму только, что. Расскажите мне, как всё произошло, парни, женщина повернулась назад, к нам. Только не врите!
Я ничего не видел! Богом клянусь! снова стал креститься рыжий.
Мы сидели на берегу, пили, ну, это, водку. Не осуждай сразу, слушай, извиняющимся тоном отозвался Андрюха. Мы в учебке вместе служили. Оттуда я в Афган, а парни в Союзе дослуживали, всех в разные места судьба кинула. Сегодня у нас день расставания, очередная годовщина. В этот день я ушёл на войну, за речку ушёл, в Афган, а парни остались в учебке. Ну, мы отмечали.
Фельдшер раздражённо фыркнула:
Я поняла, что вы отмечали, это заметно!
Не серчай, слушай, союзнически продолжил Андрюха. Мальчишка этот пришёл с сестрой. Он с разбега нырял, прыгал. Бывало, с бордюра бассейна. Или с берега. А девчонка с игрушкой смотрела на него, смеялась, кричала что-то
Говорите по сути, пожалуйста, требовательно заявила фельдшер.
Раз, вижу, пропал мальчик, не выныривает долго. Время идёт, а он всё над водой не появляется! Я забежал в воду по грудь, примерно туда, где он нырял, стал шарить руками по дну, Андрюха вытянул перед собой руки и зашевелил пальцами, имитируя, что ощупывает дно бассейна. Пусто. Нырнул сам, прям так, в одежде, подальше от берега. Снова пусто. Нырнул ещё, и ещё.
И? заёрзала фельдшер.
Нашёл его там, вытащил. Делал ему дыхание. Не помогло. Что ещё сказать? Не знаю
Мы подъехали к больнице. Действовали быстро и организованно. Отнесли мальчика в приёмный покой скорой помощи, переложили его с носилок на стол, вызвали дежурного врача, проводили карету скорой на новый вызов.
Врач выставил нас за дверь. Низкий щуплый азиат, он писклявым акцентом попросил нас покинуть помещение. Мы вышли на улицу. Сели на холодные ступени бетонной лестницы, стали ждать.
Может, доктор его оживит? Веришь в его способности? заглянул мне в глаза Андрюха, вопросительно двигая бровями.
Может, оживит, пожал я плечами, прекрасно понимая, что чуда не бывает. Но всё же, надежда умирает последней.
Последней, но умирает.
Подошла мать мальчика. Выглядела она скверно. Низенькая, плоская. Дешёвый тёмный халат, зелёный полупрозрачный платок. Лёгкие серые тапочки на босых ногах. Судя по возрасту сына, ей должно было быть не более тридцати пяти, но выглядела она на все пятьдесят с лишним. Оно и понятно работает дояркой в колхозе, отсюда и внешний вид. Заходить в приёмный покой женщина не решилась, смиренно села рядом с Андрюхой на лестницу.
Скоро этой женщине предстоит самое страшное для любой матери испытание хоронить своего ребёнка. Ребёнка, которого она вынашивала, рожала, растила. Отдавала ему самое лучшее, окружала заботой, лаской, теплом. Верила, что он вырастит крепким, умным, достойным их рода мужчиной. Окончит школу, отслужит в армии, женится, родит ей внуков, обеспечит хорошую старость. Теперь этого не будет. Теперь она похоронит его на старом мусульманском кладбище на окраине посёлка. И всё. Всё?
Ты его мама? Правда? краснея, зачем-то спросил Андрюха, прекрасно понимая, кто она. Извини. Прости. Недоглядели
Женщина не шевелилась. Застыв каменным истуканом, она отсутствовала в нашем мире.
Я ничего не сумел, растерялся, опешил. А Андрюха старался: нырнул, вытащил, откачивал, чистосердечно признался рыжий.
На улицу вышел врач. Неслышно ступая мимо нас вниз по лестнице, он снял белоснежный колпак, опустил с лица марлевую повязку, стянул с пальцев перчатки.
Увидев врача, мы встали. В наших глазах теплилась надежда. Но медик потупил взгляд, развёл руками:
Вы сделали всё, что могли, но всё было бесполезно. Нырнув, мальчик ударился головой о бетонное дно бассейна и сломал позвоночник. Все попытки спасти его были тщетны. Он скончался сразу, под водой
Мать мальчика заревела дурным голосом, закашляла, сорвала с головы платок и начала заталкивать его себе в рот. Врач схватил её за запястья, силой опустил её руки вдоль туловища, кинул нам через плечо: