Похоже, что Берия подставил меня под японцев с полного одобрения или по прямому приказу товарищей из ЦК. Гадать зачем это было сделано не было времени и я просто стал пересказывать всё с самого начала ещё раз. На этот раз никто меня не торопил и не перебивал вопросами, говорил я в полной тишине. Но когда закончил и товарищ Сталин спросил, какие будут мнения, помещение будто взорвалось. Все заголосили разом, стараясь перекричать друг друга. Видимо, товарищи, оказавшись вне привычной для себя обстановки, когда на совещаниях за столами высоких кабинетов все сидели в соответствии со своим «весом», посчитали возможным громко заявить о себе неважно по какому поводу, раз выпал такой шанс. Молотов, не имея ничего под рукой, скинул туфлю и замолотил каблуком по столешнице, стремясь прекратить бедлам. Тишина наступила столь внезапно, что мои слова, вырвавшиеся в удивлении, услышали все:
Ну, чисто, как Хрущёв!
Что вы сказали? переспросил Сталин.
Я сказал, что, мне кажется, товарищ Хрущёв поступил бы точно так же, чтоб прекратить беспорядок! чётко ответил я. И ещё Кузькину мать показать пообещал бы!
Раздался дружный смех.
Хорошая шутка, заметил глава Совнаркома. Не будем расстраивать хозяйку дома. Будем вести себя прилично, даже в её отсутствие. Товарищ Молотов, что скажет НКИД?
Товарищу Любимову удалось более чётко выяснить японскую позицию, вскрыть ряд аспектов, о которых мы не знали, сказал нарком иностранных дел. Например, факт личного вмешательства императора и то, что миром японцы в большей мере хотят решить свои внутриполитические проблемы. Устранить армейскую группировку от власти нам, безусловно, выгодно. Тем более, что она сейчас в значительной части потеряла влияние. То, что скандал с обвинениями в измене командующего объединённым флотом обернулся пшиком, достаточно показательно. Но «нулевой вариант» японцев совершенно не согласуется с выработанным ранее планом переговоров. Напомню, что мы собирались настаивать на независимости Маньчжоу-Го и выводе японских войск, минимум, в Корею. С последующим свержением Пу-и и формированием нового китайского правительства в Харбине на основе членов КПК. Только противовес в лице Китайской Красной Армии, надлежащим образом оснащённой и вооружённой, способен обезопасить наши дальневосточные рубежи на случай ожидающейся войны в Европе.
Товарищ Ворошилов, каково ваше мнение? спросил Сталин.
Моё мнение неизменно, буркнул маршал. Давить до последнего и установить в Японии Советскую Власть! Они своих коммунистов за людей не считают, а мы мириться с ними должны? С какой стати? Тогда и всякая необходимость во всей этой хитрой дипломатии отпадёт за полной ненадобностью! Красная Армия сокрушит японскую даже не вспотев, только доставьте нас на их острова!
За японцев не скажу, но мою физиономию от похвальбы наркома перекорёжило, будто целый лимон разжевал. Не мне одному пришлись не по душе слова Ворошилова. Скромно стоявший в уголке Кузнецов мрачно предупредил:
У нас нет на Тихом океане достаточного количества десантных средств.
Вечно у нас флот в отстающих! с нескрываемым превосходством заявил маршал.
Особенно по финансам! огрызнулся нарком ВМФ.
На дело деньги надо пускать, не сдавался Ворошилов. А вы вместо того, чтоб баржи на Тихом океане строить, выпросили себе дополнительные лимиты и спустили их на этот как его, гексогеновый завод! Уже, второй, кстати!
Прекратите! тихо, но твёрдо попросил раздражённый Сталин, которому такие пикировки слышать было явно не впервой. Давайте послушаем других товарищей.
Один за другим стали говорить наркомы-хозяйственники. Все их речи можно было свести к одному темпы развития советской экономики упали до уровня 34-35-го годов из-за оттока работников в армию и увеличения выпуска оборонной продукции. Все единодушно высказались за скорейший мир. Но мир прочный. Затем слово взял Берия и подтвердил, что война, маленькая и победоносная, мобилизовала и объединила народ СССР, отодвинув на задний план внутренние разногласия. На этом фоне прибытие некоторого количества первых иммигрантов прошло без эксцессов. Внутриполитичская ситуация в стране позволяет продолжать боевые действия.
Товарищ Киров, а вы что скажете? спросил Сталин своего ближайшего соратника.