Непосредственный впрыск, выходит?
Не, питание комбинированное. Если полностью впрыск ставить, сложно получается. А так форсунка шариковая, нерегулируемый плунжер да дренажный клапан на пару цилиндров, ничего больше и не надо. Цветочки всё это, М-65, вот это ягодка! За полторы тысячи кобыл, тысяча шестьсот пятьдесят! А на форсаже и тысячу девятьсот! Ворота с таким мотором, и те будто ласточка полетят! Товарищ Поликарпов не дожидаясь двигателя уже И-165 вовсю рисует. Машина будет загляденье. От прежней, считай, только похожее название. Если, конечно, этот самый форсаж одобрят. А я, видишь, получается, подвёл. Мы же сюда специально пару И-163 и 163Ф пригнали, чтоб в реальных условиях их сравнить со всех сторон. Товарищ Сузи теперь один остался. Екатову «головастика» солярой отравили, я двигло запорол, не знаю, смогут промыть или нет.
В общем, дело, понимаю, не в самом моторе, а в органах управления? Можно в кабину заглянуть? спросил я, пытаясь подбодрить приунывшего лётчика.
Отчего нельзя? Залезай, разрешил Чкалов и первый осторожно поднялся на крыло, прикрытое плетёным из мягких верёвок матом. только парашют прихвати, вон, с краю лежит. А то сидеть неудобно будет.
Устроившись в показавшейся с непривычки тесной кабине, я нашёл сектор газа и погладил большим пальцем кнопку, торчащую из трубчатой рукояти.
Можно нажать?
Погоди, остановил меня Чкалов и обернулся к механикам. Управление мотором отстыковали?
Те ответили утвердительно и лётчик, в ответ на мой вопросительный взгляд, утвердительно кивнул, опираясь на борт кабины.
Время засеки. Скажешь, на сколько меня хватит.
Чкалов глянул на часы, поднял руку и, когда он махнул ей, я стал давить. Кнопка, показалось поначалу, довольно легко провалилась, но чем дальше, тем держать её становилось трудней и трудней. Под конец у меня чуть кисть руки не свело и я решил, что больше не могу.
Сколько?
Четыре минуты сорок секунд.
Я не Геракл, как ты, стало быть для среднего пилота рассчитано правильно. Но вот бороться с ней в полёте, наверное очень неудобно, вынес я свой вердикт.
Хуже того, порой так завертится, что вовсе её не замечаешь.
А ты, товарищ мой дорогой, в отчётах об этом раньше писал?
Какие отчёты? Я лётчик! Я летаю! Вот прилечу в Москву, там всё сразу и напишу, отрезал Чкалов.
Нет, Валерий Павлович, так дело не пойдёт! возразил я, вылезая из кабины. Пока ты до Москвы долетишь, у тебя такая каша в голове будет, что важные детали потеряются. А ну, пошли к Микояну.
Это ещё зачем? насторожился испытатель.
У него спрошу, пишет ли он отчёты. Он ведь у вас здесь главный?
После разговора с военинженером я выяснил, что он таки ведёт кое-какие записи, но исключительно «для себя».
Так дело не пойдёт, повторил я ещё раз свою мысль. Не только каждый вылет должен документироваться. Когда, по чьему приказу, с какой целью, погода, воздушная обстановка, действия, замечания по существу, расход топлива и боеприпасов. Всё это имеет огромное значение. Но и на земле, всё, что касается машин, должно фиксироваться. Снимаете сейчас, к примеру, мотор? Значит, пишите, какими силами и сколько времени затратили, опять таки, особые замечания. Всё должно быть на бумаге! Обслуживание машины, заправка, загрузка боеприпасов, сколько техников и оружейников надо на это, устранение, не приведи Боже, боевых повреждений. Как уполномоченный особого отдела я требую привести документы в порядок и ежедневно сдавать их в штаб авиагруппы.
Да что же это такое! Это я не летать буду, а писаниной заниматься!
Зато, товарищ Чкалов, сразу будет видно, где вы летали, когда, зачем и по чьему приказу. Пора вашу самодеятельность заканчивать. А то создаётся впечатление, что вы сюда порезвиться да развлечься приехали. За то, что выручил меня, конечно, спасибо. Но исполнения служебных обязанностей я буду требовать неукоснительно и без поблажек. Дружба, как говорится, дружбой, а служба службой. Уж извини, развёл в стороны руки.
Смушкевич натравил? догадался испытатель.
Он самый. И он прав. Здесь армия, дисциплина. Война, последнее слово я произнёс отдельно, подняв вверх указательный палец. Индивидуалисты и хулиганы здесь гибнут в первую очередь. А ответ держать другим приходится. И я не о начальстве говорю. Думал ты, Валерий Павлович, что будет, если М-63, хоть в каком виде, к японцам попадёт? А я тебе скажу. И-165 не ягодкой будет, а в лучшем случае «на уровне», вот так! И значит, не ты, другие, рядовые пилоты наши, реже будут побеждать и чаще гибнуть. На одной чаши весов твоё своеволие, а на другой жизни человеческие. Поэтому будет, как я сказал и точка!