Закончив свою речь, а вместе с ней и торжественную часть, я кивнул майору Саджая и тот стал командовать, разводя людей на работы, первым делом, отправив авиагруппу, лётчиков и техников, а также женскую партию Натальи Сарсадских, на погрузку. Вообще, мы планировали управиться за месяц, разделив свою авиацию пополам и забрасывая по две поисковые группы в день в два этапа, всего сорок человек, включая четырёх бойцов конвоя. В первую очередь, на двух «стрекозах» в сопровождении двух У-2 с подвесными грузовыми контейнерами Гроховского, вылетать должны были специалисты, а потом к ним уже перебрасывали чернорабочих. Но сегодня, чтобы не нагружать лётчиков сразу полётами по 812 часов в день, отправляли в район посёлка Крестях на Вилюе только женщин. Одним эшелоном, используя все пригодные к перевозке пассажиров самолёты.
Всё то время, пока спускали самолёты на воду, прогревали их моторы, грузили снаряжение, я присутствовал на берегу. Наконец, всё было готово, пилоты и штурманы заняли места в кабинах, а передо мной выстроилось два десятка одетых в штаны, в которые были заправлены куртки-энцефалитки, с упрятанными под плотно повязанные косынки волосами, обычные русские бабы, родом, в основном, из окрестностей столицы. С ними, во избежание, даже местных проводников не отправляли, но у двух молодых девчонок, бойцов конвоя, были винтовки и тут же сидела на поводке одна единственная собака-лайка.
Ну, с Богом, вы знаете, что надо делать, сказал я просто, совсем не по-партийному. Грузитесь и вылетайте. Будем ждать от вас сообщения о прибытии на место.
Женщины, тихо переговариваясь между собой, спустились к лодкам и поплыли к слегка покачивающимся на мелкой речной волне «стрекозам», блестящим в лучах появившегося над тайгой солнца своим остеклением. Самолёты, приняв пассажиров, взревели двигателями и один за другим, по очереди, пошли на взлёт, собрались в группу и все вместе взяли курс на север. Теперь оставалось только ждать.
Ждать. Никогда не думал, что буду так волноваться, но время шло, три, пять часов, а вестей всё не было. Воображение уже рисовало всевозможные катастрофические картины в виде врезавшейся в облаках в сопку сборной эскадрильи, как наконец, почти через шесть часов ожидания пришла радиограмма. Как оказалось впоследствии, натаскав за пару месяцев «курсантов» на приём и передачу, шифрование им объяснили «на пальцах», что в реальной практике обернулось задержками сообщений. Сарсадских со своими людьми высадилась благополучно и разбила лагерь у посёлка Крестях, в нескольких километрах выше по реке, где впадающий приток образовал косу. Ещё через час в небе послышался воющий звук моторов Чаромского и мы с майором Саджая вышли встречать авиаторов.
Один, три семь Вроде все, пересчитал тёмные, на фоне безоблачного неба, силуэты мой зам.
Хорошо, кивнул я в ответ. Теперь бы на самочувствие лётчиков посмотреть и послушать, что они скажут насчёт двух таких вылетов в день.
Послушать то можно, усмехнулся Саджая, только летать они будут всё равно. Разумеется, если позволит погода. Ну, а кто вдруг не захочет, то мы ж не звери. Заменим на запасных. А отказникам инструмент в руки и вперёд на хозработы. Вот, опять таки, без бани никак нельзя. Да и в палатках жить как-то несолидно.
Вижу, умеешь ты людей убеждать, Алексей Николаевич.
Ну, в нашем деле, Семён Петрович, без этого никак, сам знаешь, взаимно ответил на шпильку в свой адрес Саджая. Наслышан, как ты при нужде в своём отделе управлялся. Кстати, пытать бездельем и дразнить делом, как Киреева, кроме тебя никто не пробовал. А не запретить ли нам, в виде эксперимента, постройку бани? Нет, я серьёзно, видя мою недоверчивую физиономию, заверил зам. Заготовить материал, а потом сказать, что есть более насущные работы. Как думаешь, скоро добровольцы найдутся поработать сверхурочно?
Нет уж, Алексей Николаевич, над живыми людьми, пусть и временно заключёнными, опытов ставить не будем. Понимаю, что дел в лагере невпроворот и тебе бы не хотелось заставлять, ведь делать будут спустя рукава, пусть и для себя же. Но если хочешь, чтоб и ночью строили, то будь добр убеди людей, а не хитри с ними. Ведь мы же хотим выпустить на свободу честных граждан СССР, не так ли? Какой же мы им пример подадим своим лукавством? зарезал я инициативу зама, сославшись на моральные принципы, исключительно из вредности и в ответ на его «прощупывания» моей персоны.