Его качнуло, но он продолжал:
К седлу был приторочен верный оруженосец леди Хрунгильды, Причард Калидомский!
Матильда полыхнула пожаром. Она всегда так полыхала даже при упоминании, так называемого, друга детства, с которым они вместе росли болвана-переростка Прича, самым главным достоинством которого были непомерной величины уши. Единственный сын многодетного семейства (как уже понятно, все остальные дети девочки) из соседнего Калидома был давнишним воздыхателем Хрунгильды, готовый броситься за нее в огонь и в воду (скорее всего не бросился бы, так как огня он боялся до безумия, а плавать не умел, но всячески показывал, что всегда готов). Дабы жениться на Хрун, Причард увязался за сэром Фенрихом в качестве кого бы вы думали? оруженосца. Через месяц он вернулся, притороченным к седлу коня хозяина замка, но без последнего. Возвещая гибель отважного рыцаря, он так орал и бросал пламенные взоры на Хрунгильду, что та загорелась, прыгнула в доспехи и отправилась отмстить, а заодно и поискать по дороге Святой Грааль. Немудрено, что калидомец увязался за ней. «Дабы для женитьбы на наследнице Фенриха Маститого, заслужить гордое звание «Рыцаря», как прокричал он с осла, уносящего его вслед за отважной девой. И вот этот липовый оруженосец вновь вернулся вместе с собратом по разуму глупым конем Бозо. И, что всего обиднее без осла. Ну, и без сестрицы, конечно.
ГЛАВА 2
«В дорогу дальнюю, дальнюю, дальнюю Куда?»
(Из старинной баллады)
Матушка Геранья ждала продолжения. Слуга молчал. Я кашлянул. Матильда полыхала. Леопольд засвистел носом, уснув прямо на стуле. Неожиданно конюх с грохотом рухнул на пол. Лео проснулся и заверещал.
На конюшню! скомандовала матушка, вылезая из-за стола. Она величественно подобрала юбки и затопала к выходу из обеденной залы, сметая по дороге кресла, слуг и попадавшихся под ноги собак. Мы все поспешили за ней, причем я тащил за ноги потерявшего дух Тристана.
Внизу, в сарае, было довольно темно, так что оруженосца удалось разглядеть не сразу. Развалясь, он расположился на тюках с сеном и гулко сопел. Его уши тихонько трепетали.
Он ранен! взвизгнула Тильда.
Вот еще, сухо отозвался я. Пьяный, как свинья.
А я говорю ранен! и я охнул: локоть сестрицы вьехал мне в бок.
Матушка затрясла Прича за плечо. Тот повозил ногами по сену и что-то нечленораздельно промычал. Пришлось вмешаться и вылить на голову отважного оруженосца ведро воды. Раздался громкий фырк и вой, а затем Причард воздвигся, тряся головой, как конь.
Жалко, заметил я. Долго сохнуть будет.
Причард? уточнила Матильда с томной нежностью в голосе.
Сено, ответил я. Да и этот тоже.
Куда ты подевал мою дочь? ревела на ухо оруженосцу матушка. Отвечай, пьянь!
Беда, бормотал Причард, тщетно стараясь сфокусировать на ней размытый взгляд своих маленьких кроличьих глазок. Горе нам. Много подвигов свершила отважная дева и вот! он хлопнул себя по толстым бедрам. Попала в плен к великанам! Наверное А я предупреждал! И он свернулся калачиком, улегшись у ног разьяренной мамочки.
Почему же ты ее не спас, лживый пень! гремела Геранья, хватая его за шкирку и тряся, как нашкодившего кота. Причард зевнул.
Отстаньте от меня, люди, сказал он уныло. Спать хочется.
Но матушка была начеку: влепила ему такую затрещину аж звон пошел.
Как ты здесь оказался! крикнула она. И не смей засыпать, когда я с тобой разговариваю! Герман, держи его!
Я, со вздохом, схватил Причарда за ремень.
Вынес меня верный конь, бормотал оруженосец, раскачиваясь на ремне. Весть я принес в дом родной. Дам я ему и овса, где-то была колбаса и полез по карманам, время от времени, встряхивая кудлатой головой.
Вот он какой, отважный герой! прошептала Тильда. Я поморщился. Над моими стихами смеются даже кошки, а эти негодяи болтают себе, как ни в чем ни бывало!
Я вот все думаю тож, начал было я, но матушка перебила:
У, завел свою трепотню! Хватит уже. Уши вянут. И вообще пошли отсюда, от этого бурдюка с вином сейчас многого не допросишься.
Я с облегчением выпустил из рук ремень, и Прич, квакнув, хлопнулся на сено.
Колбасы нету, сказал он уже во сне. Я с чувством сплюнул.