2.2.Эклектизм и зарождение религиозной философии с 3-го века до н.э.
Философские школы Греции существовали вплоть до византийской эпохи. Философия, оставаясь в рамках школ, постепенно превращалась в схоластику. Школьный догмат защищался определенным набором доказательств, и задача философа сводилась к умножению таких доказательств. Но наряду со схоластикой появляется живая философская мысль, например скептическая критика. Скептики подорвали веру в догматы, и различные школы вынуждены были искать свое единство поверхностным образом, а не путем органического синтеза. Так появляется эклектика. Развитию эклектизма способствовало взаимное влияние различных школ друг на друга и популяризация философского знания в лице риторов и грамматиков. Сам стоицизм предпринял попытку разрешить проблему дуализма, но эта попытка оказалась несовершенной, поэтому и открыта была дорога эклектизму. «Академия превращается в эклектическую школу, стремящуюся найти середину между главнейшими учениями, и отождествляет эту среднюю философию с философией Платона, между тем как новые пифагорейцы выдают свой платонизирующий стоицизм за учение самого Пифагора и облекают его в форму мистической символики пифагорейских чисел». Известный стоик 1-го века до РХ Посейдоний отождествляет идеи Платона, с числами Пифагора и с логосами и силами стоиков, с началами внутренне присущими вещам. Через такие обобщения достигается согласие между платонизмом, пифагорейством и стоицизмом. Вместе с этим вырабатывается новый взгляд на теизм и пантеизм. Бог противополагается миру, но с другой стороны признается божественная сила, пронизывающая все и зиждущая вселенную. Божественная сила посредствует между понятиями трансцендентности и имманентности Божества. Эклектики в своих убеждениях ссылались на согласие всех философов, которое было мнимо, а скептики отрицали вообще возможность истинного философского знания. Необходимо было найти новое основание для достоверного знания. И таким по необходимости стало являться божественное откровение; философия начинает искать свои основания в богословии и мистике. Эклектизм в неопифагорейской школе является смесью идей Платона, стоицизма и пифагорейства. Этот эклектицизм возводит свое учение к мистике чисел Пифагора. Философия Платона и Аристотеля у них является искажениями пифагорейства, с присвоением себе всего наилучшего. Арифметические символы нового пифагорейства допускают разное толкование. Неопифагорейцы признают божественное единство, которое выше бытия и познания, как абсолютное начало. Другие неопифагорейцы говорят, что Бог един и находится внутри мироздания; «он есть ум, и душа и движение всех сфер». Некоторые из них проповедуют монизм, рассматривая единицу как «верховное начало сущего», которое порождает двоицу; эта монада выше противоположности. Другие наоборот придерживаются двух начал: единицы и двоицы. «Единица начало действующей причинности, двоица начало материи, а конкретные существа являются произведением обоих этих начал деятельного и страдательного». Иногда признается три, четыре начала: «Божество (единство), материя (двоица), формы или идеи (числа)». В числах неопифагорейцы видят начала количественных математических отношений, которыми обуславливается гармония мира как целого. Числа невещественные начала, познаваемые умом дают форму и строй всему вещественному; числа сходны с идеями Платона, но они не самобытны, а исходят из единства, и являются силами этого единства. «Одни пифагорейцы, монисты, все объясняли из единого начала, из Монады: линия является истечением точки, плоскость истечением линии, тело истечением плоскости». Единица символизирует точку, а две точки линию между ними, что признавалось за «логос протяженности». В числах они видят бесплотные логосы. Неопифагорейцы пытались подвести положительный итог между монизмом стоиков и дуализмом Платона и Аристотеля, освятив свое знание религиозным авторитетом Пифагора. Они возводят свое знание к абсолютно сущему.
Итак, философы начинают искать религиозный авторитет и находят его в лице Пифагора. Сам Пифагор считал себя существом, стоящим между богами и людьми и указывал, что первым его воплощением на земле был бог Гермес. Неопифагорейцы признают абсолютное божественное единство и начало, которое выше бытия и познания. Бог «есть ум, и душа и движение всех сфер». Числа невещественные начала, познаваемые умом дают форму и строй всему вещественному; числа сходны с идеями Платона, но они не самобытны, а исходят из единства, и являются силами этого единства.