Будущие пилоты «Паларуса» обратили внимание на появление русского астронавта. Здесь был афроамериканец Янсон, великобританец тридцати одного года; американка Джоанна Линдау, сейчас ей двадцать четыре года, дочь профессора по аэродинамике, недавно начавшего работать в том же здании, где находится и центр полетов. В тринадцать лет она с родителями переехала в Хабаровск. В семнадцать лет после курсов навигаторов поступила на высший пилотаж космических полетов при НАСА, где, окончив с отличием несколько программ, стала космонавтом-теоретиком.
Андрей Волон, француз, был замещен вместо корейского космонавта Джей Лао, которого внезапно отстранили перед началом полета. Также в классе подготовки, за третьей партой, справа, у стены находился итальянец Доминико с французской фамилией Луалазье.
Итак, господа, начал речь на русском языке куратор и руководитель полета Франсуа Ловье, как только Ястребов занял свободное место за партой. Всем вам предстоит выполнить величайшее в области космической науки и истории задание и путешествие на отдаленный от нас иной мир. Но, право, я не знаю, как сказать.
Ловье казалось, был взволнован, что было удивительно для этого твердого духом человека.
Будет ли вам рад этот мир: песчаники, кратера, горы все, чем полна дальняя планета, дальний мир.
Его речь, казалось, будет длиться вечно, но она была очень необходима молодым навигаторам, и каждый старался вникнуть в его слова, так как эти слова могли быть для них последними следующих из указаний учителей.
итак, через два часа наступит обратный отсчет, заканчивал Ловье свою речь, работы на этот раз, вашей, по-новому скомплектованной команде предстоят необычные. Ну что еще было заметно, что куратор волнуется, но ему было необходимо провести небольшой экспромт перед дальним полетом, космический полет займет пять с половиной месяцев. И Марс совершенно для вас будет другой, неизвестный. Это значит, что не просто эта планета находится в пятидесяти миллионах километров от Земли или работа на лунном кратере. Эти первые шаги на поверхности планеты, которые предстоит сделать именно вам, друзья. Вспомните Гагарина, Армстронга наших первых выпускников в космическое пространство. Но перейдем к вашим непосредственным задачам.
Никто не заметил, как Андрей иронично улыбнулся: француз забыл упомянуть о Белке со Стрелкой.
Ловье был одет в черный военный костюм. На левой стороне его груди отсвечивали две нагрудные медали. Он опирался ладонями о стол, рассматривая едва различимые лица. В классе подготовки под потолком горели только две тусклые длинные ионовые лампы, свет которых приглушался экраном с высвечивающимися на нем картами и числами.
Миссия, господа, займет двести семьдесят пять дней, включая полет. Прошу извинить меня, господин Ястребов, но я хотел бы закончить, куратор прервал одного из пилотов, заметив тянущуюся вверх руку, и если у присутствующих появятся вопросы, то я обязательно на них отвечу.
Итак, продолжил Ловье, после окончания работ на обратном пути на Землю вы должны катапультироваться при срабатывании датчиков слежения вашей катапульты, в районе Аравийского моря.
Ловье повернулся боком к визуаляционной карте, находившейся за ним.
Все будет хорошо, когда автоматика сработает вот в этой точке, он слегка прикоснулся пучком света лазерной указкой к экрану еще раз, повторив координаты приземления.
И по возвращении домой он снова обратился в сторону пилотов, на его лице появилась едва заметная улыбка, закончил, вас ждет успех.
Да, господа, я должен дополнить, что полет сокращается на два месяца. Потому как наши психологи подсчитали, что получается, при задержке в пространстве больше срока независимо от проводимых проверок испытуемых в изоляции людей, превышает норму. Мы сдались, очки Ловье отсвечивали отражение тусклого света комнаты, как два маленьких продолговатых прожектора, поэтому срок вашей командировки уменьшился. Однако,
его южноафриканское лицо вновь озарилось дружелюбной улыбкой, это никак не отразится на вашей зарплате. Далее
Ловье стал всматриваться в зал.
Что вы хотели спросить у меня, мистер Ястребов?
Да нет, сэр, спасибо, вы уже ответили на мой вопрос, в словах русского астронавта сквозила нотка сарказма. Андрею никогда не нравилась европейская холодная надменность и слово «сэр» обозначало для него подчиненность. Сам Ловье для Ястребова был недостоин его благосклонности. Он походил на тех напыщенных офицеров, где Андрей проходил курсовую подготовку к полету, попав туда сразу после школы. Русскому человеку было проще, когда к нему обращались просто по имени.