Всё это мнимое уважение, весь этот мнимый авторитет для идиотов, которые понятия не имеют, что такое «всю дорогу на своих двоих» и что такое «один на один с преступлением и преступником». Нет, не в смысле «романтической дуэли»: в смысле отсутствия какой бы то ни было помощи со стороны (прежде всего, начальства), убогой техники времён «зари автомобилизма», отсутствия элементарных условий для работы (лента для пишущей машинки, писчая бумага, копирка и так далее). И всё это под бесконечную «волынку» начальства: «Государство вам платит такие деньги, а вы прекращаете уголовные дела?! Вхолостую работаете! Бездельники!»
Эх, «если б молодость знала, если б старость могла!». Да разве сунулся бы я в эту блядскую профессию! Я ведь шёл на «красный» диплом и мне трижды предлагали место преподавателя криминалистики в университете с перспективой, пусть и весьма туманной, на аспирантуру! Лучше бы я согласился!..
Все эти мысли мелькают у меня в голове, пока мы едем по пустынным ночным улицам на очередной «ночной» труп. Я дежурю по району и проклятый район не оставляет меня без работы. Место, куда мы приезжаем, мне хорошо знакомо. Хотя, что я говорю: мне хорошо знакомо любое место в этом городском районе на двести пятьдесят тысяч жителей: каждый двор, каждую улицу, каждую просёлочную дорогу здесь я истоптал своими ногами!
Квартира, куда мы направляемся это, по сути, комната в семейном общежитии. Здесь живут те, кому не повезло жить в другом месте: брошенные родителями дети, брошенные детьми родители, бывшие «зэки», люмпены словом, «дно» социума. От «бомжей» их отличает разве что штамп о прописке в паспорте.
Дверь в интересующую нас комнату распахнута. На пороге нас встречает молодой парень с уставшим взглядом.
Это ты звонил в милицию?
Я опережаю своим вопросом майора Трофимова, уже распахнувшего рот для аналогичного вопроса.
Да.
Ну, показывай.
«Ну, показывать» незачем: даже с порога хорошо видно распростёртое на кровати тело. Но картинка «в упор» гораздо интереснее: небритый мужик с грязном застиранном трико буквально плавает в луже собственной крови. Это не преувеличение: он действительно плавал в этой луже. Во всяком случае, когда мы с экспертом приподнимаем тело, под ним хлюпает кровь. Я видел всякое, но такого ни разу. Но удивление моё длится недолго: я приглядываюсь и вижу, что лужа образовалась лишь потому, что простыня была покрыта большим куском толстого полиэтилена. Вот он-то и не давал крови просочиться на пол.
Голова трупа раскроена надвое: сквозь «каньон» в черепе белеют мозги. Голова еле держится на паре шейных мышц и куске кожи: кроме удара сверху потерпевшему нанесён удар по шее. Удар явно не один: об этом можно судить по следам «примерочных» ударов на шее.
Кто это?
Я поворачиваюсь к заявителю.
Мой брат. Старший брат.
Рассказывай.
«Младший брат» тяжело вздыхает.
Я был на работе Задержался там до восьми
А кем работаешь?
Наладчиком на ЧНФ.
ЧНФ это чулочно-носочная фабрика, здание которой находится прямо через дорогу от общежития. На ЧНФ работают многие из обитателей этой общаги. Мне хорошо знакома фабрика: я был здесь частым «гостем», когда расследовал хищение в особо крупном размере.
Дальше!
«Младший» судорожно дёргает кадыком.
Когда я вошёл, то сразу увидел
И кто мог его «замочить»?
Я не выбираю выражений: не тот контингент, чтобы «метать бисер». Да и пора уже «спрямлять дорогу».
«Младший» неопределённо пожимает плечами. Ко мне подходит Трофимов.
Можно тебя на пару слов?
Мы выходим в коридор.
Слушаю тебя.
Майор прилипает губами к моему уху.
Мы тут прошвырнулись по соседям, так они в один голос говорят, что убиенный никому покоя не давал после «отсидки». И братцу тоже: «гонял его и в хвост, и в гриву». Издевался, одним словом. Сам, сука не работал ни дня, но жрать и пить требовал от брата как должное. Соседи говорят, что много раз не только слышали, но и видели, как старший избивал младшего.
Ты думаешь, что
Фразу я заканчиваю вопросом в глазах и майор утвердительно кивает головой.
По-моему, тут всё ясно
Я морщу лоб.
Ну, с мотивом вроде, ясно. А, вот, как насчёт орудия убийства?
Поищем найдём! успокаивает меня Трофимов под соответствующий жест.
Ищем мы вместе, но нахожу я. Потому что знаю, что ищу. По характеру раны на голове и шее трупа я без труда определяю опыт! что здесь орудовали не ножом, а топором. Поэтому я ищу топор. Даже не ищу: я уже знаю, где он может быть. И я нахожу его в простенке между шкафом и стеной. Здесь и прятать-то негде: чай, не царские хоромы!