Игра должна быть определяющей для субъектов, вовлеченных в процесс энтелехии бытия в возможности. Соблюдение алгоритма, игрового алгоритма главнейшее условие и гарантия того, что реализация пройдет удачно (технология социального конструирования).
Здесь еще раз отметим, что под игрою следует понимать именно формообразующее начало бытия вообще, стадию перехода возможного в действительное. В своем генезисе любая деятельность носит чисто игровой характер, тот самый, который мы понимаем под словом «игра» применительно к «играм играм», но беспрерывность сознания, и отсутствие усеченного сознания итадии перехода возомжного в действительное. нимать именно формообразующее начало бытия вообще имнно (всецело зависимого от среды нахождения) сталкивают человека с последствиями его собственной деятельности, которые он так же должен включать в область своего действительного как форму представления содержание БВВ.
И элементарное сегодня приготовление пищи, и возможность писать и говорить ранее были помещены в то, что мы сегодня называем сферой магического. Мир необходимо было увязывать и распространять над ним свою власть такова интервенция культуры во внешнюю реальность, неувязанную с человеческим.
Такие чувства как интерес, патриотизм, чувство собственной значимости, сопричастности великому делу есть, прежде всего, формы производные от игрового вообще. Они присущи всем изначально, но со временем алеантность необходимо убывает для каждого, кто вовлечен в реализацию в достаточно продолжительном временном континууме.
И в обратной связи с ростом автоматизма реализации определенных элементов БВВ, каждый алгоритм прошлого, в свое время отличающийся для современников рациональностью, становится комичным для грядущего, наполняем своеобразным содержанием бытия в возможности воспринимающего субъекта, воспринимаем им именно несерьезно, как детство, как игра в ее полном и точном выражении.
Область права потому так ярко окрашена для стороннего в игровой цвет (мантии, парики, специальный язык, магические процедуры клятв, помпезность зданий и прочие атрибуты государственной власти), что она есть всегда предмет точного и необходимого внимания каждого, кто с ней сталкивается, есть форма противоречия смыслу и содержанию большинства парадигм социального, так как именно она есть суть данных парадигм и основа их функционирования в представлении современного источника властеотношений. Наиболее заметна область правосудия, сохраняющая в себе традиции прошлого.
В целом все те, кого можно назвать государственными служащими, помещены в сферу движущей причины, так как право существует именно в области государственного образования, как бытие в возможности государства. В области материальной причины можно сказать больше, что реализация целевой причины права означает существование государства в той или иной конкретно взятой парадигме. Государство незримо присутствует в налично существующем как форма соблюдения закона, права.
Государство, таким образом (бытие в действительности права) существует, как в рамках движущей причины относительно заданного количества парадигм, реализация которых всецело связана с субъектами государственного типа (государственные служащие), так и в рамках материальной причины как форма результата реализации норм права, как бытие в действительности права.
Ужас ситуации сегодня в том, что государство реализует определенную структуру бытия в возможности права абсолютно закрытую для всех, кроме тех субъектов, которые составляют движущую причину данной энтелехии (область государственной тайны и государственной политики), если прибавить к этому еще факт хаоса правовых норм в виде законодательных актов, систему разделения властей и т.п., то получается, что право создает свою область реализации, а государство свою. Это ставит вопрос об обычном обмане со стороны Великих просветителей в вопросах либерализма и демократии, а уже тем более правого государства и современной теории права вообще. Власть не реализует право, как это может быть в области идеальной системы, сегодня она определяет его применение и область его реализации, делая последнюю секретной. Получается, что и право есть вещь в себе и сфера его применения остается благодаря власти вещью в себе, недоступной для познания теми, кто к власти не относится.