На крики выпившего кузнеца внимания никто не обратил. Народ знал, что Прохор любитель наводить на плетень тень, особенно тогда, когда его голова заполнена парами деревенской сивухи с карбидом и куриным калом для крепости и убоя.
Следом за Прохором в клубе появились и осмелевшие пришельцы. Они робко вошли в храм культуры, держа могучую фигуру кузнеца в поле своих бездонных глаз. Гуманоиды остановились, около входа, стараясь переминаться с ноги на ногу в такт музыке, как это делали представители чуждой им цивилизации. Гуманоиды как бы опасались агрессии землян, но её почемуто не было. Спокойствие нубирийцев было недолгим. Местные девушки, разогретые рябиной на коньяке, приняв одежду пришельцев за карнавальные наряды, затянули их вкруг. Посчитав, что перед ними ряженые мужики из соседней деревни, принялись с ними отплясывать, как это было принято в землях русских. Повторяя движения землян, гуманоиды на какойто миг забыли о своем задании и постарались влиться в людскую массу. Беспечно они закружились в вихре карнавального танца, радостно щебеча на своем языке, словно канарейки.
Все было бы хорошо, но русские были бы не русскими землянами, если бы через пятнадцать минут, они не стали приставать к пришельцам, стараясь угостить их «огненной водой».
Деревенские мужики и бабы бросились в интернациональном порыве лобызать «внеземной разум», требуя от них уважения к себе и безграничной межгалактической любви.
Елочка, зажгись! орал Прохор, изображая двоюродного брата деда мороза дядю Снегуриана.
Он крутил в руках какуюто инопланетную фигню, которую отнял у инопланетян и совсем не подозревал, что это бластер. Прохор прицелился в елочную игрушку, и нечаянно нажал на кнопку. Голубая молния с треском вылетела из инопланетного «плазмомета» и срезала с ёлки все ветки вместе с игрушками, которые с грохотом игрушек осыпались на пол, как осенние яблоки.
Вау! прокричал Прохор, глядя на голый ствол дерева, наверху которого продолжала гореть, покосившаяся на бок, красная звезда.
Народ замер в оцепенении. Музыка стихла. Над танцполом повисла угрожающая тишина.
Кузнец опустив глазенки в пол, почувствовал, что за испорченный праздничный реквизит, его сейчас будут жестоко бить. Он бросил «плазмомет» на пол, и словно рак пополз в сторону выхода. Он изпод шапки смотрел по сторонам и понимал, что нще мгновение и месть горемыкинцев будет жестокой и болезненной.
Мочи урода, услышал он боевой клич и увидел, как толпа забыв про инопланетян, двинулась на него.
А че я? Я ничего Оно само стрельнуло, стал оправдываться он, пробираясь к выходу.
Тетя Соня, уборщица клуба первого уровня появилась нежданно. Увидев голый ствол и кучу обрезанных веток с игрушками, поняла всё Выдернув из метлы деревянный черенок, она с нечеловеческим криком бросилась на возмутителя спокойствия и стукнула ему по хребту палкой.
Ой, мама, проговорил кузнец и понял, что это был сигнал для всего деревенского коллектива.
Народ был в шоке. Участники карнавального дефиле смотрели, то на голый ствол, то на рассвирепевшую бабу Соню, то на улепетывающего Прохора, который в позе уползающего рака двигался прочь из клуба. Оцепенение было мимолетным. Сообразив, что виновник должен быть, наказан, ктото из жителей села Горемыкино громко проорал, ввергая публику в управляемый хаос.
Бей гада! Он праздник испортил
Молодежь одержимая чувством справедливости бросились на кузнеца, как бросаются пчелы на медведя, влезшего в дупло за медом.
Ой, ухи мои ухи, заверещал Прохор, прикрывая огромными ручищами свои уши. Не по голове! кричал кузнец. Только не по голове! Завернувшись в расстегнутый полушубок, он забился в угол, продолжая чтото кричать, но его уже ни кто не слышал.
На его мольбы о пощаде, следовал один за другим удары валенками.
Получай, гад! Извращенец, орал ктото из толпы.
В эту секунду авторитет кузнеца Прохора, как мастера молотка и огненной стихии, рухнул ниже плинтуса. Свернувшись в позу вареной креветки, он еще сильнее забился в самый угол помещения, оставив для нанесения побоев, только мышечную зону ягодичного отдела. В такой позе Прохор лежал несколько минут, пока ктото из односельчан не увидел, валящуюся пластиковую челюсть «графа Дракулы».
Люди, вы что звери, заорал истошный женский голос.Да вы ему зубы выбили.