Я сказала, что подумаю до конца следующей недели, но уже через три дня собрала вещи, позвонила Натали и была на пороге дома, временно ставшего нашим общим.
Она искала себе мать, подругу и сестру одновременно. Когда-то давно выдавив всё женское из себя, по крупицам отыскивала это в других.
Она говорила, что возвращает чуткость к себе по крупицам. А чтобы вернуть утраченное предчувствие требуется время и особенный вид любви к себе. Невозможно сделать это быстро вернуть назад искусное предчувствие дождя, когда ни птицы, ни крылья бабочек ещё не выдают предзнаменование, но в мыслях, сердце, кончиках пальцев дрожит ветер, несущий запах клевера, небо цветет горчанкой, а блестящие капли разбиваются о зелень разморенный травы.
Невозможно вернуть утраченное предчувствие внезапной, роковой встречи, горького поцелуя, тепла, разлитого по липовой аллее и рокота моря. Чуткость возвращается по крупицам. Она в розоватом цвете рассветного неба, в которое вгрызается тонкий лунный серп. Во вкусе клубники на наших губах. В созвездии Пегаса. В нашем общем чуде.
В доме было множество книг по медицине, психологии, химии, физике и эзотерике, но совсем не было художественной литературы. На полках стояли большие тетради с анатомическими зарисовками, записями и рисунками, напоминавшими эзотерические трактаты.
Когда ты делала все эти рисунки?
Некоторые конспектировала из книг, некоторые на лекциях. Та, что ты держишь в руках, по акупунктуре, проходила у китайского профессора. Я делала пометки в основном по ци. А в той тетради с черным переплетом можно найти записи по славянскому массажу живота.
Она жадно глотала знания, которые были под замком, впитывала их кожей и выпивала глазами, чтобы через руки и рот отдать нуждающимся. Я постепенно перенимала её алхимические взгляды. В кухне хранились льняные мешочки с травами и натуральными мазями, мед в баночках, не меньше пятнадцати сортов, перга, прополис, сушеные грибы и протертые орехи. Всё это она хранила для себя. Чаи заваривала каждый день, обязательно спрашивая, какой сон мне снился ночью. Если сон был плохой, то в чай добавляла немного ромашки, имбирь и облепиху. Если ночью мне снился любовник, то варила кофе в турке, посыпая корицей или шоколадом.
Я слишком долго жила не своей жизнью! Теперь нужно это исправить, говорила она.
Обычно после завтрака она садилась за книги, а я надевала спортивный костюм и бежала через парк до кладбища, около церкви отдавала голубям сухой хлеб и белые семечки, а затем возвращалась. Она заставляла меня раскладывать карты и руны, считая, что это мой природный дар, и на дождливую погоду все предсказания сбывались. Как только острые капли начинали стучать по крыше, я доставала шкатулку, расставляла свечи и ждала её появления. Днем мы готовили, обсуждали клиентов и прочитанное в книгах, но примерно с трех часов пополудни дом, как живое голодное существо, впускал в себя людей.
Она работала по разному: иногда на кушетке, иногда на полу, на коврике для йоги или тонком матрасе, иногда просто сидя на стуле за чашкой чая. Кому то исправляла только тело, кому то только голову, но худшее начиналось, когда она принималась за тело и голову одновременно.
Первый раз это случилось, когда на приеме был молодой мужчина, бывший военный. Война закончилась и вместе с ней закончилась его душа. Он рыскал по свету в поисках крови, но кругом были лишь супермаркеты и телевизоры с рекламой дорогих кроссовок и новых шоколадных батончиков. Миру больше не нужна война, чтобы управлять. Теперь есть супермаркеты и телефоны! По вечерам он тренировал детей. Днём работал руками, создавая вещи из металла и дерева на заказ. Одним словом, это был воин, заточивший себя в теле ремесленника.
Два часа он лежал в зале, пока Натали склонившись над ним, руками вынимала из его тела всё, что туда попало: это были маленькие иголки и огромные чемоданы, напичканные всем подряд.
Нели, подержи руки вот здесь.
Она указала на солнечное сплетение, я положила руки, глядя на то, как она обнимает его череп руками. Спустя пару минут, он вылетел из под наших рук, и понесся, сметая всё на своём пути. Он кричал, рычал, стонал, в зверином неистовстве разрывая одежду, будто бы нас вовсе не существует. Я в испуге схватила её за рукав.