«Ах, не хочу я вашего быть может»
Ах, не хочу я вашего «быть может».
Моя судьба и странствие сегодня,
Мне жизнь один сплошной горячий обжиг.
Для ваших мелких игр я не пригодна.
Оставьте вы меня в покое, что вам
До глупого придуманного счастья?
Лишь вспоминая, я свободна снова
И не могу с ним больше разлучаться.
И никакие видные мужчины
Мне не заменят маленького принца,
Его любви огромной, как пучина,
Его судьбы короткой, как страница.
Позвольте мне любить его навечно;
Томясь мечтой невысказанной выси,
Писать стихи одной случайной встречи
И ждать другой за гранью этой жизни.
Я всё равно теперь уже такая,
Я слышу звуки медленного танго:
Они плывут ко мне и утекают,
Я знаю, это мой печальный ангел.
Меня его мелодия тревожит,
И я пытаюсь выразить словами
Я не желаю больше спорить с вами,
Ведь ваша участь вечное «быть может»
Зарисовка на площади
Я выйду завтра из тесных стен,
Из переулков ступлю на площадь
И там формально раскроюсь тем,
Кто принуждённо того захочет.
Я стану глупо читать стихи,
А кто-то будет смотреть и слушать,
И, вспоминая свои пути,
Неутомимо мечтать о лучшем.
Кого-то, может, не будет там
Он в этот вечер остался дома,
Перебирая житейский хлам
Загромождённых сердец и комнат.
Какой-то праздный ценитель строк
И злободневный колючий критик
Устроят диспут, возьмут вино
И удалятся под смех и крики.
Я понимаю, что не нужна:
Толпа не примет в себя поэта,
Забудет лица и имена,
Но каждый вечер иду на это.
Я знаю: сбросив костюм и грим,
Отправив в поле на травы лошадь,
Он входит в тесный тяжёлый Рим,
Средь узких улиц находит площадь.
И у фонарного столба
Который вечер стоит неузнан.
Его приводит ко мне судьба
И отнимают иные узы.
Так это длится который год.
Едва стемнеет, звучат баяны,
Гуляет хохот, свистит народ,
Опять довольный, честной и пьяный
«Зимний вечер, тёмный дом»
Зимний вечер, тёмный дом,
Ветки клёна под окном,
Сонный клёкот белых птиц,
Стрелки дрогнувших ресниц.
Память бьётся, как тоска,
Синей струйкой у виска.
Снова строчки на листок.
Две дороги на восток
И одна другой вослед,
Но меж ними пара лет.
То холмы, то лес, то гать:
Не пытайся, не догнать.
Осторожный дальний след
Заметает белый снег.
Не беги, остановись.
Поле, перья белых птиц
Остальное на потом.
Зимний вечер, тёмный дом
«Такая открытость, распахнутость»
Такая открытость, распахнутость,
Готовность обрушиться в чувства,
Растаять в горячих руках. Но ты
Всего лишь хрустальная люстра,
Большая, красивая, яркая,
Влекущая ливнями света.
А я как тетрадка с помарками,
Уже пожелтевшая с лета.
Написана просто и искренне,
Закрыта и спрятана в ящик.
Но сердце холодными искрами
Трепещет ещё в настоящем.
Прекрасное несоответствие,
Источник моих вдохновений.
Но хочется чистого, детского,
Из ландыша или сирени.
Декабрьским солнцем обмануты,
Набухли беспечные почки,
А прикосновения памяти
Настойчиво требуют строчки
Ожидание
Ах, Боже мой, как же, с каким замираньем
Я жду заблудившегося почтальона.
Он, кажется, болен; он, кажется, ранен,
А может, мой город теперь миллионный?
Ну где же он ходит, когда он наступит
Пленительный миг обретения счастья?
От каждого шороха, каждого стука
Неслышное сердце становится частым.
Давай мы с тобой поменяемся ролью,
И я ослабею, усну, успокоюсь
Я жду извещения о бандероли.
Печатного бланка. Там есть твоя подпись
«Синий парк. Кусты под снегом»
Синий парк. Кусты под снегом.
Занесённая скамья.
Нет, конечно, ты там не был.
Там была всего лишь я.
Безусловно, ты обычный
Неприметный человек.
Пластилиновые лица
Получаются без стек.
У тебя семья, работа
Ты такой же, как и все.
Лишь оставленная нота
В пограничной полосе
Притворяйся, если хочешь,
Я готова промолчать,
Лишь неровный быстрый почерк
Не согласен под печать.
Я узнала в нашем давнем,
До того, как выпал снег:
Ты ночной печальный ангел
Ты не просто человек.
Мгла случайно обронила,
Я взяла и сохранила
Может быть, чего-то ради:
Я теперь несу добро.
И лежит в моей тетради
Тёмно-синее перо