Так вот, около трех пополудни отправился я покурить. Прошел по длинной-длинной кишке темного коридора, спустился с третьего этажа по лестнице. Кивнул вахтеру Виктору Петровичу. Тот кивнул в ответ. Роскошными усами. И мясистым носом, густо покрытым фиолетовыми точками лопнувших сосудов.
На крыльце октябрь бережно окутал меня сыренькой прохладцей. Пока я курил, ежился и созерцал унылую улицу, из кокона моросящей пелены вылупилась женская фигурка под зонтом. В сереньком пальтишке.
Остановилась перед входом, закрыла зонт.
Прямые светлые волосы. С маленькой седой прядкой у кончиков. От природы или специально так покрасилась не знаю. Приятное, правильно очерченное лицо. Лет двадцать с небольшим на вид.
Она всего-то на жалкое мгновение задержала на мне взгляд, но пронизала им насквозь, вызвала сладкую дрожь внутри.
Хлопнула дверь, здание проглотило посетительницу. А у меня оставалось еще полсигареты. Я даже не рассматривал вероятность того, что девушка пришла ко мне, и потому не торопился.
А жаль, что не ко мне, думал я.
Бросил окурок в грязную дождевую воду в урне. По поверхности бурой жижи пошли круги. Другие плавающие окурки беспокойно зашевелились.
Дверь, сопротивляясь, заскрипела пружиной. Виктор Петрович приподнял голову. Убедился, что это я, и снова опустил синюшный нос и шикарные усы в газету.
Я поднялся на третий этаж.
Она была там. В конце коридора, у двери моего кабинета. Неуверенно подергала ручку. Потом подошла к соседней двери с табличкой «Техотдел». (Понятия не имею, что это значит и что там находится. На моей памяти ее ни разу не открывали.) Затем незнакомка приблизилась к последней двери, над которой крепилась перегоревшая четырехугольная лампа с облезлой надписью: «Выход».
«Она все-таки пришла ко мне», думал я, приближаясь.
Ту дверь лучше не трогайте, предупредил я. Откроете упадете с третьего этажа.
Не знаю, кому такое пришло в голову дверь, ведущая в пропасть. Внизу бесхозный пустой участок, прилегающий к зданию. Огорожен забором со всех сторон. Ворота заперты на ржавый амбарный замок. Там все заросло лопухом и золотарником в человеческий рост. Обитатели нашего третьего этажа (а они часто меняются) скидывают через вот эту самую дверь строительный мусор. Ключ берут у вахтера за символическую плату.
Да? удивилась незнакомка и проткнула меня своим острым взглядом. А зачем она тогда здесь?
Я пожал плечами.
Самому всегда было интересно.
Девушка смотрела на меня так, словно чего-то ждала.
Кого ищете? спросил я, вставляя ключ в замочную скважину.
Наверное, вас, ответила она. Вы Матвей Иванов?
Он самый. Собственной персоной.
Я хотела бы записаться на прием.
Записываться не нужно, я сейчас свободен. Прошу. Я распахнул дверь, пропустил гостью вперед.
Странно. Виктор Петрович не предупредил, что посетительница пришла ко мне. Он ведь обязан вносить в журнал данные всех визитеров. Иногда старик забивает болт на журнал, но спрашивает всегда.
Вас внизу не зарегистрировали? мимоходом поинтересовался я, указал гостье на кресло, а сам уселся напротив.
Нет.
И не спросили, к кому вы пришли?
Не сводя с меня пронизывающего остро-голубого взгляда, она отрицательно мотнула головой.
Хорошо, что ко времени ее визита не успел сильно нагрузиться, мысленно отметил я. Иначе все закончилось бы, не начавшись. Картина маслом: девушка приходит на прием к психологу, а у него, кажется, немного язык заплетается, да и душок в кабинете слишком напоминает запах спирта. Минус один клиент
Будь честен с самим собой: минус единственный клиент.
Глядя на нее, я впал в ступор. Меня сковала неловкость. Стало трудно пошевелиться и произнести хоть слово.
Она смотрела на меня и, кажется, улыбалась одним уголком губ.
Воспользовавшись неловким молчанием, она окинула взглядом кабинет тесную комнатку, куда с трудом удалось втиснуть письменный стол и два кресла. Стены, оклеенные старыми советскими обоями. Деревянные окна с посеревшей бумажной лентой вдоль щелей между створок.
Она мазнула взглядом по крышке стола: ноутбук, стопка книг (это для солидности), какие-то бумаги, толстый блокнот, всякая канцелярская мелочь. Настольная лампа.
Снова перевела взгляд на меня.
Я вас слушаю, сказал я, кашлянув. Попытался вложить в эту фразу как можно больше участия, внимания. А заодно и уверенности в себе. Которая, к слову, куда-то бесследно испарилась.