А-а-а..! Смэрть им!! Усих на ножи!!! задрожал от дикого рева воздух на майдане.
После него, в аналогичном контексте выступил дряхлый, увешанный оловянными медалями ветеран УПА, специально приехавший из Канады сын Бандеры, молодые нацисты, а также представители киевской элиты и интеллигенции.
Что же это такое, Марек? спросила мужа, стоящего рядом с ней у окна ближайшего к майдану дома, взволнованная старушка
Это новый фашизм, Циля, вздохнул ветеран войны полковник.
И снова будет Бабий Яр?*
Для нас нет, сжал он губы. Первых, кто придет, застрелю как собак, из наградного пистолета.
Когда мероприятие завершилось, лучшие представители нации стали расходиться.
Одни политики и киевская власть, усевшись в черные блестящие лимузины, отправились на праздничный банкет в мэрию, заказанный по такому случаю, другие сели в ждущие их, привезшие в столицу автобусы, а студенты с люмпенами стали пить у колонны Берегини* и в подворотнях «за здравие», специально доставленную паленую водку.
Погрузившись в арендованный «Mercedes-Benz», ровенская делегация во главе с губернатором и его свитой, к утру с комфортом добралась до областного центра.
Там до обеда отдохнули, а потом отправились в местный костел помолиться за юбиляра.
Дело в том, что западные области решили обратиться к Папе Римскому в Ватикан, дабы тот причислил Степану Бандеру к лику святых. И в этом была нужна божья помощь.
Помолились, вслед за чем тоже отправились на банкет, по примеру киевского.
Там старые «гэрои» быстро набрались, после чего были развезены по домам, а молодые продолжили, с пламенными речами и изрядными возлияниями.
Столы ломились от крымского коньяка, «Немирова» с перцем, артемовского шампанского» и всяческих кулинарных «вытребенек», которыми была еще богата «нэзалэжна».
Расположившийся справа от губернатора Васыль (он теперь занимал при нем должность помощника по идеологии), сально улыбался одной из симпатичных пань * жене спонсировавшего «правый сектор» ровенского капиталиста.
Тот был уже изрядно пьян и канючил у городского головы престижный участок под застройку элитными коттеджами.
Нэ дам, стукался тот лбом в лоб просителя. И все начиналось сначала.
В очередной раз послав скучающей даме ослепительную улыбку, «идеолог» едва заметно кивнул на примыкавший к банкетному залу коридор, на что та смежила ресницы.
После этого Деркач встал и неверными шагами направился туда, в одну из комнат отдыха.
Через несколько минут там же была жена капиталиста, он провернул дверную задвижку, а пани прошептав «скориш»*, задрала на пышных бедрах мини-юбку.
Моя ты цыпа, расстегнув штаны, пристроился Васыль сзади.
Когда изрядно вспотевший он вернулся в зал, там ничего не изменилось, разве что голова с просителем договорились и теперь обнявшись, сипло тянули «ридно нэнька моя!», а прокурор с начальником УВД тягали друг друга за галстуки, выясняя, кто главнее.
Панэ провиднык! привлек его внимание сидящий напротив один из побуревших молодых соратников.
Ну, тяжело уставился на него идеолог.
Дозвольтэ уночи розбыты дэкилька памятныкив жидам на цвинтари*. У чэсть батька Бандэры.
Дозволяю, чуть подумал Деркач, покосившись на прокурора.
Тот спал, уронив в тарелку голову, а его недавний оппонент тужился поблевать. Но не успел, официанты потащили генерала в туалет, почтительно глядя на лампасы.
Наутро город зашумел. На одном из его кладбищ был разбит десяток еврейских памятников, а остальные помечены свастикой. Одни возмущались святотатством, другие, таких было большинство помалкивали, а молодежь заговорщицки переглядывалась.
Теперь в Львовской, Тернопольской, Ивано-Франковской и других областях, националисты действовали практически открыто.
Как грибы поганки, на центральных площадях и в городских скверах росли памятники Бандере и Коновальцу, организовывались шествия и демонстрации, разжигалась ненависть к России.
Не ограничиваясь этим, «Свобода» и производные от нее «Тризубы», «Оболони» и «Братства», принялись формировать и готовить, свои боевые отряды.
Во многих западных областях Украины, в бывших пионерских лагерях с турбазами, которые любезно предоставляла местная власть, они организовали «культурный отдых», на который потоками отправляли молодежь, воспитанную в духе национализма.
Там исходный материал уже ждали инструкторы, прошедшие Чечню, Северную Осетию или Приднестровье, передающий свой опыт.