Мармеладов, предвидя новую бурю, примирительно вскинул руки.
Не судите излишне строго г-на Пирогова. Он вполне солидарен с вами в вопросах образования. Всякая мать и домашняя хозяйка обязаны понимать: вращается Земля вокруг Солнца, и никак иначе. Уважительной тональности статьи тоже не стоит умалять. Помните этот пассаж? «В слове женщина заключается не один индивид, не только настоящее и прошедшее. Женщина это целое поколение, это будущее!»
Нигилистка смущенно потупилась.
Я не дочитала до этого места, бросила на середине. Устала от мракобесия.
Молитва, любовь и честная работа это не самые плохие слагаемые идеала. Гораздо хуже было бы, предположим «Ешь, люби, пляши». Торжество стрекоз над муравьями.
Со стрекоз и начинался наш сегодняшний спор, замахала руками Лукерья, снова вспыхивая рубином щек. Знаете ли вы, какую сенсацию преподнесла я этой проклятой газете? Девушек режут в центре Москвы. Фрейлин императорского двора!
Фрейлины? Да откуда вы взяли, что именно они? В «Известиях» про то не писали.
Подумаешь, «Известия»! У меня есть собственные источники, чтобы кувшин доверху налить и отнести к читателям, ни капли не расплескав по дороге. Я хочу написать статью для первой полосы, а этот трусливый сморчок не дозволяет.
Ганин, морщинистый и оплывший, выглядывал из-за своей конторки. Он и в самом деле напоминал гриб, в другое время сыщик посмеялся бы над столь удачным сравнением. Но тяжелая мысль навалилась могильной плитой: откуда Меркульевой так много известно про убийства? Ведь следствие ведется в строжайшей тайне. Но с другой стороны, в Москве проживает шестьсот тысяч человек по последней переписи, попробуй в эдакой толпе сохранить секрет. Цирюльник с друзьями-гуляками, выйдя из кутузки, поспешили в кабак. Куда же еще?! Шумно пили, трезвоня направо-налево, что легко отделались от обвинений в убийстве. В питейную отправился и ошалевший жених. Опять же, слуги из долгоруковского дома ходят на базар и в лавку, языки чешут. И через это уже весь город знает о зверствах в Нескучном саду.
Точнее, догадывается.
Любой сплетник передает новость по цепочке, искажая ее выдуманными подробностями. Корень всех историй общий тела убитых фрейлин, но дальше произрастают развесистые баобабы из домыслов и фантазий. В итоге Замоскворечье трясется при мысли о жестокой банде, разрубающей прохожих гусарскими саблями на мелкие куски. А где-нибудь на Сретенке опасаются выходить вечерами на улицу, поскольку в округе шастает бешеный волк. Выдумывают и бредовые небылицы, про явление демонов из преисподней, которые еженощно рвут когтями гулящих девок, утаскивая их под землю потому, дескать, у полиции и следов найти не выходит. Правды же не знает никто. Пока в газетах не напечатают считай, и не было ничего, пустая болтовня.
Но если напечатают
Ни строчки не дам! в раздражении «сморчок» еще больше сморщился и начал потешно пыхтеть. Третьего дня заезжал следователь и запретил любое касательство к данной теме на страницах газеты. Приказ из Сам-Петербурга!
Публике необходимо знать! возмутилась Лукерья.
Нельзя! Иначе мы лишимся казенных объявлений, за публикацию которых имеем солидные отчисления. Да и цензурное взыскание «Ведомостям» без надобности, Ганин пожевал губы и добавил слегка извиняющимся тоном. Я понимаю ваше желание призвать к ответу губителя женщин
Ха! Да разве это женщины? Кокетки безмозглые. Их в Смольном институте учат одному угождать мужчинам. Эти добровольные узницы шелкового плена только и мечтают быть хорошими женами или любовницами богатых вельмож Бесполезный мусор. Я сама готова таких резать, поверьте, рука не дрогнет, она рубанула по воздуху. А изловить убийцу надо не во имя отмщения этих раззолоченных куриц, а чтобы ненароком завтра честную и работящую девушку не пырнул ножом. Дайте мне написать об этом, ничтожный гнус!
Терпение имеет свои пределы, безграничны, как известно, лишь жадность да подлость людская. Чаша в душе г-на Ганина давно переполнилась, не хватало последней капли этого самого оскорбления. Он побледнел, открыл рот, чтобы закричать, но вышло хриплое сипение. Прокашлялся, выдохнул и предпринял новую попытку.
Па-а Кхе-м! Па-а-ади те отсюда пр-р-рочь!
Раскаленную кочергу сунули в ушат с ключевой водой. Луша откинула голову назад, словно от удара, зашипела, сквозь стиснутые зубы и выбежала из кабинета. По пути чуть не снесла обоих публицистов, но те вовремя отпрыгнули в стороны.