Все эти книги привлекли к себе очень серьезное и в общем благожелательное внимание, и ближе к концу года разгорелась оживленная дискуссия о Новом Поколении писателей и о том, смогут ли они возглавить НФ [14] .
(Картер Шольц, о котором здесь еще не говорилось, целиком и полностью принадлежит к лагерю гуманистов. На фоне остальных авторов он прямо-таки вызывающе интеллектуален, что в немалой степени препятствует его карьере. И тем не менее такие его вещи, как потрясающе смешная повесть «Девять миллиардов имен Бога» [The Nine Billion Names of God] – искушенный читатель уловит шутку уже в самом названии, – показывают, что он занял свое место на аванпосту интеллектальной литературы не столько из-за неведения или неспособности, сколько вполне сознательно.)
Робинсон был первым, кто вышел за ворота в чисто поле. Альгис Будрис в журнале «The Magazine of Fantasy and Science Fiction» писал: «Ким Стэнли Робинсон... необычайно одаренный писатель. Но он также и необычный тип писателя для нашего жанра, поэтому очень здорово, что Терри Карр и „Асе“, возрождая „Асе Specials“, подождали, пока он не напишет свой роман, чтобы открыть им серию. Было именно так – в проспекте серии были ведь и другие книги других молодых и интересных авторов, однако все они были вынуждены ждать, пока Робинсон не принесет свой „Дикий берег“». [15] Сам этот роман стал, по сути, воплощением мечты Джона Кэмпбелла о литературном произведении, которое мог бы написать человек из будущего об этом самом будущем (однако сомневаюсь, что Кэмпбелл принял бы такое воплощение своей мечты). Это классический «роман воспитания» – мягкое, внимательное наблюдение за мальчиком, растущим, взрослеющим и мужающим в загадочной, полуразрушенной после катастрофы Америке. Автор бросает вызов поклонникам жанра приключенческого романа, более того – он этот жанр пародирует. (Не могу удержаться от воспоминания об одном эпизоде, имевшем место во время публичного чтения этой отнюдь не развлекательной книги, когда взрослые слушатели, не в силах удержаться от хохота, катались по земле, размазывая по щекам слезы, под свирепыми взглядами своих детей.) Короче говоря, книга эта получила самый широкий отклик как среди критиков, так и у читателей, что вообще-то бывает не часто.
Когда осела пыль, киберпанки поняли, что наконец пришел их час. На главную улицу затерянного в прериях городка, высматривая Кима Стэнли Робинсона, – с рукой на кобуре – вышел Уильям Гибсон. Смертельная ковбойская дуэль: «Нейромант» против «Дикого берега»! Киберпанк против гуманиста! Ровно в полдень! [16]
Если перечитать «Дешевую правду» этого времени, то становится совершенно ясно, что киберпанки ожидали нового разгрома. И не в том даже дело, что Будрис и «Асе» поторопились уже короновать Робинсона. Просто «Нейромант» был столь хорош и настолько далеко опередил свое время, что был просто обречен на поражение от тупого провинциализма зашоренных фэнов.
Напряжение нарастало. «Премии „Небьюла“ за 1985 год будут вручаться 4 мая, через пятнадцатьлет после расстрела студентов в Кентском университете в Огайо, – писала Сью Деним. – Вновь вооруженная мощь консерватизма встретится лицом к лицу с радикальным мышлением нового поколения, на этот раз в бюллетенях для голосования. – И далее восклицала: – Угнетение всегда приводит к революции! И сколько бы хайнлайны не расправлялись с гибсонами, на место павших встанут тысячи новых борцов!»
Ни по какой другой причине, а только чтобы сохранить драматизм ситуации и правильно воссоздать чувство напряженного ожидания, мы сделаем здесь паузу и бросим беглый взгляд еще на нескольких писателей, играющих далеко не последнюю роль в нашем повествовании. Так, я до сих пор не представил вам еще одного автора из лагеря гуманистов, оказавшегося в тени своего соавтора Джона Кессела, – Джеймса Патрика Келли.