К сожалению, и этот опус Олеши не сохранился.
Продолжая работать на "четвертой полосе", Зубило в то же время очень скоро стал знаменитым писателем Олешей.
На моей книжной полке стоит томик "Трех толстяков" - первое издание, иллюстрированное чудесными цветными рисунками Добужинского. На томике авторская надпись: "И. С. Овчинникову в память о начале "Гудка" - с любовью Ю. Олеша".
"Трех толстяков" в разных изданиях я вижу у всех своих друзей и знакомых. Много раз мне приходилось читать эту книгу ребятам вслух.
Книга написана как будто сложно. Проезд знаменитого доктора Гаспара через город описан так: "Он ехал мостами, изогнутыми в виде арок. Снизу или с другого берега они казались кошками, выгибающими перед прыжком железные спины".
В этом описании нет ни одного газетного слова, а рядом, на той же полке, стоит другой сборничек - Зубила. Стихи Олеши, опубликованные в "Гудке". Автограф автора такой:
"Доброму конкуренту, милому Ивану Семеновичу Овчинникову с искренним уважением, Зубило".
Мост от газетной работы к литературе крут, и не все его переходят, но газетная работа, как мы знаем по опыту "четвертой полосы", нужна писателю.
Поясню вторую надпись. Шутливое звание "конкурент" произошло так: я тоже писал стихи, но, как правило, печатал их на полосах сменных дорожных, предоставив основную полосу всецело в распоряжение Олеши. Вот почему Олеша и окрестил меня добрым конкурентом.
Перебирая в памяти все десять лет нашей совместной работы, я не могу вспомнить ни одной, даже короткой, размолвки, ни одного факта, который лег бы тенью на наши отношения. Такой здоровой, незапятнанной сохранили мы нашу дружбу и тогда, когда жизненные наши пути круто разошлись, сохранили на всю жизнь.
К сорокалетнему юбилею "Гудка" издательская многотиражка "Гудковец" напечатала мои скороспелые воспоминания о "четвертой полосе". Прочитав эти воспоминания, Олеша отозвался на них коротеньким письмецом на мое имя, несколькими грустными строчками. Привожу эти строчки в той разбивке, как это сделано у автора:
"Дорогой Иван Семенович!
Я с наслаждением прочел Ваши воспоминания в "Гудковце"!
Дорогой, милый Иван Семенович!
Что Вы делаете?
Почему мы видимся только на похоронах?
Как приятно воспринять поистине умные, тонкие, оснащенные индивидуальностью слова!
Браво, браво, мой дорогой старый лев!
Если Вам захочется, напишите мне по адресу: Москва, Лаврушинский переулок, 17, кв. 73, - а не захочется, не напишите, но вспомните обо мне!
Ваш Юрий Олеша. 1958 - 3 января".
Получив это письмо, я ответил на него без промедления. Но увидал я Олешу только два года спустя, и увидал - увы! - в последний раз, в гробу, выставленном в конференц-зале Союза писателей СССР...
Советская общественность, и не только литературная, проявляет все больше интереса к жизни и творчеству Ю. К. Олеши. Но многое в творчестве этого большого таланта нельзя понять, не учитывая обстановки старого "Гудка", в котором его талант начал формироваться.
Силу и значение Олеши с первых же его шагов в литературе очень высоко оценила молодежь:
- Неутомимый борец за качество. Рыцарь совершенства. Ни одного фальшивого образа. Ни одной случайной, небрежной строчки.
Таким оставался Олеша в памяти каждого, кому приходилось общаться с этим большим и взыскательным мастером.
А. Старостин
Давнее, навсегда сохранившееся впечатление от первого знакомства с творчеством Юрия Карловича Олеши - это удивление и взволнованность: я прочитал "Зависть"!
...Том Вирлирли,
Том с котомкой,
Том Вирлирли молодой!..
Поэтическое восприятие колокольного звона преломилось у художника в образ юноши с котомкой за спиной. Утренний туман только рассеивается. Том Вирлирли, пишет автор, улыбаясь и прижимая руку к сердцу, смотрит на город. Он сделает все.